Господин штабс-капитан (СИ)

Были и среди жандармских офицеров патриоты, горячо любящие Россию и таких было совсем не мало. С началом войны многие жандармские офицеры, желая быть поближе к передовой, подали рапорты с просьбой перевести их в органы контрразведки. Из-за большого количества рапортов командир корпуса жандармов в то время генерал Джунковский специально разъяснял желающим, что жандармские управления и охранные отделения также имеют отношение к защите государства, но только внутренней.

- Здравствуйте, господа офицеры! – ротмистр кивком головы приветствовал всех нас, но пожал руку только Радзюкевичу. – Добрый день, господин капитан. Что обсуждаете? Можно послушать?

- Обсуждаем прошедшую проверку роты штабс-капитана. Знаете, признали образцовой, - немного соврал капитан.

- Очень рад, очень рад за Станислава Максимовича! Он у нас всегда был бравым командиром! Кстати, могу ли я украсть его у вас? Нам с ним нужно пошептаться.

- Только обещайте вернуть! Да, мы такими офицерами не разбрасываемся! – шутливо сказал командир батальона, понимая, кто сейчас главный.

- О! Не сомневайтесь! Верну! Обязательно верну! Вы не возражаете, Станислав Максимович? Найдется ли у Вас несколько минуток для бездельника ротмистра? – я обреченно согласился. – Тогда пойдемте со мной. Здесь нам будет толковать не с руки. А у меня: тишина, уют, чаек-кофеек!

Бывший жандарм обнял меня и совсем по-дружески повел в свою контору. Признаться я не испытывал никакого удовольствия от столь непринужденного поведения моего сопровождающего. Сказать, что я побаивался ротмистра, было бы не верно. Скорее я относился к нему с некоторой долей опаски, как к человеку, которого не понимаешь и не можешь предугадать его мысли, а, следовательно, и его поведение. По дороге бывший жандарм болтал и жаловался на огромный объем свалившейся на его плечи работы.

- Вы не представляете, штабс-капитан, сколько проблем приходится решать! Раньше в бытность мою жандармом было все проще и спокойнее. Нонче все сложнее. Сегодня во всех прифронтовых губерниях появилась одна огромная проблема – дезертиры. При остановках санитарных поездов на семафорах из вагонов солдаты бегут. Они, совершают грабежи мирного населения и тем самым дискредитируют российскую армию в глазах российских подданных. Дезертиры нападают на людей, грабят, насилуют. И ведь, я удивляюсь нашему люду, многие обыватели иногда даже не заявляют в полицию! Да и так называемые мирные граждане тоже доставляют нам столько проблем! Если бы вы знали, сколько у населения хранится различного оружия, в том числе и неразорвавшихся снарядов, подобранные на местах боев! Эти дураки показывают их своим гостям, соседям, бросают на пол в присутствии любопытствующих. Естественно, что такое обращение с боеприпасами чревато частыми взрывами. Слава богу, пока жертв немного, поскольку население подбирает в основном мелкокалиберные снаряды. Их легче переносить и хранить. Но все одно нам приходится расследовать случаи взрывов, выяснять, кто, откуда и для какой цели подбирал эти чертовы снаряды. Поручено нам и пресекать попытки сбыта нижними чинами казенного имущества. Вот же шельмы, продают различные вещи своей амуниции, заменяя ее негодной. Так они еще и торгуют трофейным оружием! Вчера только накрыли такого вот коммерсанта. Что только не продавал! Винтовки, патроны, шашку и даже говорил, что может продать пулемет!

Так слушая его жалобы, я оказался перед хатой, в которой располагался КРО – контрразведывательный отдел дивизии. Ротмистр открыл дверь и пропустил меня вперед. Войдя в дом, я осмотрелся. Комната была скромно обставлена. У стены стояла койка, на которой начальник спал, не уходя с рабочего места. Рядом притулился стул с высокой спинкой, на котором висел другой китель. На стене висел небольшой портрет его императорского величества в дешёвенькой рамке, видимо, неотъемлемая часть интерьера любого жандарма. У окна возвышался стол, настоящий стол какого-то довоенного начальника. Резной, массивный он словно пришел в скромную крестьянскую хату из другого мира. Вся его рабочая поверхность была покрыта стопками бумаг, папками раздутыми и тонкими, связанными шнурками и перевязанными сверху крест-накрест бечевкой. Они занимали все пространство стола. Некоторые из них возвышались над поверхностью чуть ли не на метр, словно Гималаи над поверхностью земли. Вид такого количества рапортов, донесений, допросов, агентурных сообщений, подтверждал слова ротмистра о необычайной загруженности его отдела.

- Вот так живем и работаем, - сказал ротмистр, заметив, как я оглядываю комнату. – Проходите штабс-капитан, присаживайтесь, - он пододвинул мне табурет, стоящий возле стола, а сам обошел стол и уселся с противоположной стороны.

- Господин ротмистр, по какому случаю Вы меня сюда привели? В чем моя вина? – взял я быка за рога.

- Нет, вины вашей ни в чем не имеется. Хотелось мне послушать про случай с агитатором… Отчего это Вы, любезный Станислав Максимович, не доложили об этом случае рапортом?