Госпожа адмирал (Авиатор 4)

Оказавшись в реальности успешной технологической цивилизации конца двадцатого века, Мария чуть не спятила. Однако нервы у нее оказались крепкие, а адоптивная способность и того лучше. Одета она была, конечно, весьма странно, но опыт выживания ничем не заменить. За полгода Мария прошла пешком от Генуи до Марселя, ни разу не попавшись ни в руки преступников, ни в руки служителей закона. Постепенно - продвигаясь, между тем, все дальше на запад, - она пообтесалась и переоделась, выучила французский язык, - что оказалось несложно для женщины, говорившей на пяти разных диалектах окситанского и цезальпинского языков - обменяла золото на более подходящую к случаю валюту, и из Марселя в Париж уже приехала на поезде, ничем не отличаясь от других молодых французских женщин. Ну, разве что красотой.

- В конце концов, в Париже я встретила людей, понимавших, что такое переход между реальностями, там и тогда, собственно, и началась моя новая жизнь.

- Да, - признала Лиза, - одиссея! В жизни бы не подумала. И давно ты?..

- Двадцать три года назад.

- То есть, физически тебе сейчас лет сорок?

- Сорок семь... Я долго прожила со своим Николой! - поморщилась от неприятных воспоминаний Мария. - Впрочем, дело прошлое. А такие люди, как мы, Лиза, стареют медленнее других.

- Откуда ты знаешь? - насторожилась Лиза, почувствовав, что сейчас она, возможно, получит ответ на еще один мучивший ее все эти годы вопрос. - Может быть, это твоя личная "магия". Я вон и внешность менять не умею!

- Ну, во-первых, умеешь, - усмехнулась Мария. - Не совсем, как я... Но тоже впечатляет!

- Что ты имеешь в виду?

- Лиза, я, когда жила у тебя дома, посмотрела из любопытства твои старые фотографии...

- Ну, и что? - недоумение Лизы от этой реплики лишь возросло, но никак не разрешилось.

- А то, что ты раньше была не слишком красивой женщиной, - объяснила Мария, пристально глядя Лизе в глаза. - Те же черты... Но ты уж прости меня Лиза, ту тебя никак не назовешь красавицей. А сейчас вон как мужики по тебе сохнут! Разве нет?

- Я как-то...

- Изменения, судя по всему, происходят медленно, накапливаются, вот ты и не обратила внимания.

"А что? - вдруг подумала Лиза. - Почему бы и нет? Высокие скулы, длинный нос, узкие губы..."

Она отчетливо вспомнила сейчас, какой впервые увидела себя в зеркале, очнувшись после перехода. И мнение Елизаветы Браге о своей внешности, не раз и не два возникавшее на страницах ее дневника, это первое впечатление, как будто, подтверждало.

"Блеклая немочь. Дылда чухонская... Узкие губы, блеклые волосы, плоская грудь..."

Однако сейчас у нее была грудь полноценного второго размера. Пожалуй, даже несколько больше. И волосы красивые.

"Натуральная блондинка, блин!"

И лицо интересное...

- Ты видишь мой истинный облик, - осторожно добавила Мария, понимая, верно, что Лиза такой кучи чудес так сходу и не переварит. Слишком ново. Слишком странно.

- Скажи, - спросила Лиза, преодолев охватившую ее оторопь, - это ты излагаешь свое видение вопроса, или у тебя и другая информация имеется?

- Скажем так, - Мария затушила сигарету в пепельнице, но новую брать не стала, - есть записи... В той организации, в которой я состою...

"И как, к слову, она называется?"

- У нас есть нечто вроде хроники. Записи за много лет, - она сделала паузу, видимо, обдумывая границы своей откровенности.

- Пять веков, - сказала она, наконец. - Девять людей, способных к переходу. И еще около дюжины - способных к этому, но только с помощью клависа. Такого, как у тебя.

Клависом, то есть, ключом, Мария называла афаэр. Но и то сказать, афаэр - слово яруба, а клавис - свое, земное, латинское.

- Ну, и что же там написано? - спросила Лиза.

- Коротко говоря, список "чудес" включает в себя изменение внешности, здоровье, выносливость, быструю адаптацию, как физическую, так и психологическую, и долголетие, помноженное на медленное старение. Кое у кого эти способности проявляются рано - чуть ли не в детстве, - и сами по себе, но у других, как это случилось с тобой, только после первого перехода.

Что ж, это было похоже на правду и объясняло между прочим и Лизину невероятную живучесть. Впрочем, чего-то в этом роде она и ожидала. Пусть подсознательно, но все-таки. Да и покойный доктор Тюрдеев, чтоб ему ни дна, ни покрышки, на подобное намекал...

- Спасибо, - сказала она, справившись с волнением.

- За что? - удивленно подняла бровь Мария.

- За откровенность, - пожала плечами Лиза. - За дружбу.

- За дружбу не благодарят, - отмахнулась Мария. - Ею наслаждаются!

- Я и наслаждаюсь... А скажи, Маша, ты туда, я имею в виду, в Лотарингию потом ходила?

- Заглянула пару раз, - кивнула Мария. - Просто, чтобы перепрятать деньги, да и с "папиком" надо было рассчитаться.

- Мне покажешь?

- Отчего бы и нет, - улыбнулась Мария. - Как-нибудь обязательно сходим, а пока я, если честно, хотела бы пощупать доктора Аллена. Ты как, не против?

- Возражений нет! - улыбнулась Лиза, вполне довольная произошедшим между ними разговором. - Встаем на крыло и в путь!

Глава 5.

Гладко было на бумаге. Апрель 1933 года