Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

«На краю города, последний дом по левой стороне», — сказали нам.

То есть на краю города Гейдельберга, жизнерадостного и туманного, обрамленного горами, омываемого Неккаром, заполненного студентами, кофейнями и пивными и славного своим изумительным полуразрушенным замком эпохи Ренессанса. Какая жалость! Настоящий туренский замок в швабской крепости! Однако его описание отложим на другой раз. Итак, повторяю: «На краю города, последний дом по левой стороне…» Насколько все это в немецком духе и романтично! И тем не менее все это подлинное…

А вот и дом доктора Видмана, его дом.

* * *

Не без волнения коснулись мы дверного молотка этого жилища, внешне по-особенному опрятного и веселого. Уличные ребятишки толпились у нас за спиной, но без всяких дурных намерений; в Париже нас уже закидали бы камнями. Мне и моему спутнику одновременно пришла на ум, заставив нас рассмеяться, известная история о некоем пресытившемся жизнью господине, который нанес похожий визит г-ну Сансону и с учтивым поклоном сказал ему:

— Сударь, я хотел бы, чтобы вы меня гильотинировали.

Сослагательная форма подобного глагола всегда казалась мне чрезвычайно забавной.

И вот мы настойчиво стучим в дверь палача, но нам не открывают. Какой отличный эпизод для одного из тех романов, какие были в моде несколько лет тому назад! Но время леденящих душу сочинений миновало, и пришли мы сюда совершенно бескорыстно, исключительно в интересах искусства и истины.

Минут через десять послышался шум подкованных каблуков, затем звук отодвигаемых один за другим засовов, и дверь приоткрылась. Совсем молодой мужчина, несколько приземистый, с романтичной наружностью, поинтересовался, что нам угодно, не предложив войти. Мы сказали ему, что, будучи писателями, собираем сведения о Карле Занде. Тогда он распахнул перед нами дверь, провел нас в очень светлую комнату первого этажа, попросив немного подождать, а сам, возвратившись к массивной входной двери, старательно закрыл ее.

Комната, куда он вернулся спустя минуту, чтобы присоединиться к нам, и, видимо, служившая ему рабочим кабинетом, была украшена гравюрами и чучелами птиц.