Читаем Госпожа Лафарж. Новые воспоминания полностью

Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

— Идите скорее, — крикнула она мне, — вот господин, который при желании мог бы рассказать вам о Занде все, что вы хотите знать!

— Сударь, — с нескрываемой радостью обратился я к незнакомцу, подойдя к нему, — я иностранец и путешествую с целью собрать все предания о вашей поэтической стране. Не могли бы вы сообщить мне кое-какие подробности, касающиеся жизни и смерти Карла Занда?

Он с трудом понял меня и, страшно коверкая слова, спросил по-французски:

— А для чего вам эти подробности?

— Дорогая подруга, — обратился я к даме, — будьте любезны, объясните господину, кто я такой и заверьте его, что Занд для меня — одна из тех теней, какие кажутся нам величественными и поэтичными лишь потому, что они окутаны саваном, запятнанным кровью: во Франции о Занде ничего не знают, а вернее, считают его обыкновенным убийцей и вполне могут спутать с кем-нибудь вроде Фиески или Мёнье, и я хотел бы, насколько это в моих силах, просветить в отношении него моих соотечественников.

Дама назвала мое имя и перевела эту донельзя напыщенную фразу, составленную так, чтобы она была близка германскому духу и подкупила незнакомца.

Едва узнав мое имя и цель, которую я перед собой поставил, он решил не делать тайны из того, с кем мы имеем дело.

— До чего же вы везучий! — сказала мне дама, стоило ему пуститься с ней в откровенности.

— Неужели этот господин знал Занда?! — воскликнул я.

— И очень близко: он начальник тюрьмы, где находился в заключении Занд.

— Правда?

— Все девять месяцев, что тот был в тюрьме, он виделся с ним ежедневно… но погодите, погодите, это еще не все, — продолжила она, обменявшись со своим собеседником несколькими словами, произнесенными по-немецки, — он был вместе с Зандом в карете, в которой того везли к эшафоту. Во всем Мангейме есть только один портрет Занда, и он у него.

— Тогда спросите его, — поспешно воскликнул я, — позволительно ли будет моему товарищу и мне записать те сведения, какие он может нам дать!

Обменявшись несколькими словами с г-ном М***, дама повернулась в нашу сторону и произнесла:

— Господин М*** полностью к вашим услугам.

Жерар внимательно слушал весь этот разговор, но в него не вступал. Он превосходно переводил с немецкого, даже с самого трудного немецкого, но, похоже, не говорил на нем и едва понимал, когда к нему обращались по-немецки.

Я предложил г-ну М*** сесть в нашу карету, и, вместо того чтобы ехать дальше в Гейдельберг, мы возвратились в Мангейм и остановились около тюрьмы.

На целых два дня г-н М*** отдал себя в наше распоряжение, выказав отменную любезность и позволив нам снять копии со всех писем, какие у него хранились: их перевод я привел в своей книге «Знаменитые преступления».

Под конец второго дня, вытянув из г-на М*** все, что он знал о Занде, я поинтересовался у него, каким образом проходят казни в Германии.

— О, что до этого, — ответил он, — то, поскольку вы явно отдаете предпочтение сведениям из первых рук, я направлю вас к человеку, который даст вам самые точные подробности по части казней.

— Сделайте милость. В поисках истины я готов на все.

Он написал адрес на листочке бумаги и подписался.

— Мой почерк и моя подпись скажут ему, что вы пришли от меня, и этого вполне достаточно.

Я бросил взгляд на адрес и прочел:

«Доктор Видман, Большая улица, дом № 111, город Гейдельберг».

Мне уже было известно, что палача, казнившего Занда, звали Видман, и я спросил:

— А часом это не родственник…

Господин М*** не дал мне закончить фразу.

— Это его сын, — промолвил он.

— И каким ремеслом он занимается?

— Тем же, что и отец, он унаследовал его должность.

— Но вы назвали его «доктор».

— Все палачи у нас носят такое звание.

— Но доктор чего?

— Доктор хирургии.

— Надо же, — засмеялся я, — а у нас все наоборот, у нас хирургов зовут палачами.

— Впрочем, — добавил г-н М***, — вы увидите весьма благовоспитанного молодого человека, который, хотя и был тогда совсем ребенком, сохранил память об этом событии. Что же касается его бедного отца, то, думаю, он предпочел бы отрубить себе правую руку, чем казнить Занда, но, если бы он отказался, нашли бы другого; ему пришлось делать, что положено, и, воздадим ему должное, он постарался сделать это как можно лучше.

Карета ждала нас у дверей. В тот момент, когда мы садились в нее, г-н М*** спросил меня:

— А на кладбище вы были?

— Нет, а там есть что-то интересное?

— Ничего особенного, если не считать того, что там похоронены Коцебу и Занд.

— Черт возьми, Жерар, поедем посмотрим! А вы поедете с нами, сударь?

— Охотно, ведь без меня одну из могил вам пришлось бы долго искать.

— Занда, надо думать?

Он утвердительно кивнул.

— Тогда поехали!

И я втолкнул г-на М*** в карету.