Госпожа леса (СИ)

Спать больше не хотелось. Сон как рукой сняло. То ли от холода, что пробирал до самых костей, то ли от тревог и волнений, но лежать без дела, не было никакого толку.

Элинэя поежилась, но направилась к печи, в которой догорали поленья. Подбросила еще в каменное брюхо и опустилась на корточки. У печи стояла деревянная бадья с холодной водой и ковш для умываний. Она зачерпнула немного, умылась, обтерлась чистой белой тряпицей, которая служила ей полотенцем, и вышла на двор.

На востоке занималась заря. Солнце всходило и окрашивало верхушки деревьев розовым золотом. Белый снег на соснах и елях искрился, а на земле еще казался темным, сиреневым. С земли не уходила мгла, хотя небо уже посветлело.

Неподалеку спал Волк — огромный и с виду очень страшный, но храбрый и верный. Не побоялся вчера пойти против ведьм, заступился за Элинэю.

Девушка бросила на него встревоженный взгляд. Ее прежние опасения подтвердились. Не заговоренный это зверь. Но что же такого сотворили прошлым летом ведьмы с Гиблой поляны? Какие чары применили? Конечно, можно было попытаться расспросить деда Мальгера. И только стоило Элинэе подумать о нем, как он явился на поляну у ее сруба. Налетел, как и вчера, сильный ветер, и мужчина, похожий на ворона, предстал перед ней в своем привычном черном одеянии.

— Знал, что ты не спишь, — проговорил Мирим Мальгер и оглядел Элинэю. В голосе его и взгляде читались тревога и беспокойство.

— Спалось неважно, дед Мальгер, — призналась Элинэя.

Он кивнул ей и подошел ближе.

— Мои сестры?

— Они, — выдохнула ведунья и покачала головой, — наслали сон и показали мне юношу, о котором говорили.

— Значит знаешь теперь, как он выглядит?

— Знаю, да какой в этом толк? Я видела его впервые. И, признаться, не понимаю, зачем он им?

— Есть у меня одна догадка.

— Не поделитесь?

Он покосился на дверь за ее спиной и спросил:

— А девочка еще спит?

Элинэя кивнула.

— Спит. Крепко. Ваши сестры не тревожили ее сон.

— Это хорошо. Тогда поговорим здесь, нечего стращать ребенка разными россказнями.

Элинэя обернулась к срубу и заговорила тихим голосом.

— Я все думаю, что будет с девочкой, когда я отправлюсь к руинам Велебы? Нет смысла затягивать, нужно выполнить свою часть сделки, — ее плечи опустились, и руки будто безжизненно повисли вдоль тела, такой подавленной и обреченной она казалась в тот миг.

— Понимаю, Элинэя. Все понимаю, — не скрывая в голосе сочувствия, произнес Мирим Мальгер, — но за девочку не тревожься. Я уже рассказал обо всем Регену. Они с Ганной приютят сиротку, позаботятся о ней, не обидят.

Элинэя улыбнулась. Только вот улыбка эта получилась вымученной. Столько всего навалилось на ведунью за прошедший день.

— Спасибо. И вам, дед Мальгер, и старосте, и Ганне. Не знаю, чтобы без вас делала, — грустно вымолвила она.

— Погоди благодарить, Элинэя. Ведь еще ничего не сделано.

— Вчера вы спасли меня, — возразила она и посмотрела с благодарностью, — заступились за меня перед сестрами. Одна бы я пропала на Гиблой поляне.

Мирим Мальгер только покачал головой. Глаза его, серо-зеленые, человечьи, цепкие и проницательные, блеснули, а потом стали золотыми, как у зачарованной кошки. А зрачки из круглых превратились в овальные, выдавая в нем нечистую сущность. Заметил он, как Элинэя вздрогнула с непривычки, и поспешил ее успокоить:

— Ты не бойся, девочка. Я не обижу тебя. И у меня, и у Регена осталось от нечисти. Только у старосты горб, а у меня глаза.

— А я и не знала, — ахнула она.

— О том никто не знает. Даже Ганна не ведает, что ее муж принесен юной пастушкой от Лешего.

— Милостивые боги!

Мирим Мальгер недобро усмехнулся.

— Над той девушкой надругался Леший, а моего отца приворожила ведьма.

Элинэя стояла на месте, как вкопанная, и не могла ни пошевелиться, ни продохнуть.

— Видишь ли, нечисть не способна на любовь, — он махнул рукой, не договаривая, видимо, не желая больше пугать и смущать Элинэю. Помолчал немного, а потом продолжил: — Только силой да колдовством они и могут принудить, а вот по любви… Любовь не ведома нечисти, а ведь в ней и есть главная сила смертных.

— В любви?

— В любви, — ответил Мирим Мальгер. Взглянул как-то тепло, по-отечески на Элинэю и добавил, навевая на нее тоску, — когда-то родительская любовь спасла тебя, Элинэя, — он вмиг сделался печальным, — а меня — любовь одной девушки.

Рассказывать о прошлом он не стал. Сказал только, что еще не пришло время, и им надо подумать о будущем.

— Тот юноша, на которого тебе указали сестры, должен прийти по доброй воле, — напутствовал дед Мальгер, стоя близ входа в сруб Элинэи.

Солнце уже поднималось над лесом и озаряло верхушки деревьев и укрытую снегом землю. Белый покров под его лучами переливался радужным огнем. День обещался стать чудесным. Но Элинэе, как и Мириму Мальгеру, было не до того.

— Это непременное условие. Запомни, Элинэя.

— Я запомню, — обещала девушка.

Чувствовала, что то, что говорит ей дед Мальгер очень важно.

— По доброй воле, — повторил старец и улыбнулся, — и тогда его можно будет спасти. Ведь ты хочешь этого, верно?