Госпожа Марика в бегах

— А я говорил, что сначала надо к магу! — дощатая боковина кареты жалобно всхлипнула под кулаком капитана. — Сутки! Сутки прошли.

— Вы, и правда, думаете, он их маг? — меланхолично спросил господин Бошан, внимательно разглядывая городской пейзаж.

Экипаж двигался раздражающе медленно по запруженным людьми и повозками улицам Демея. «Ехать близко, а тащимся так, что пешком быстрее будет. И этот святоша,» — негодовал Ройс. Его преподобие был до омерзения спокоен, что бесило Ройса ничуть не меньше сложившейся ситуации.

«Остынь», — говорили тон и поведение айна, но сказать проще, чем сделать. Когда по городу облава, и все твои маленькие храбрецы сидят, кто в камере, кто, притаившись, в Грачовнике, когда снедавшее тебя беспокойство оказывается вовсе не зудом бездействия, а вполне оправдавшимся нехорошим предчувствием, когда ты знал, ты чувствовал, каким должен быть следующий ход, но дал сомнениям взять верх. Поздно метаться, храмовник прав, нужно действовать и быстро, иначе совесть твоя никогда не даст тебе покоя, а призрак рыжей будет навещать до глубокой старости. Айн в воспитательных целях проследит, чтоб ты мучился подольше.

Собравшись с мыслями, капитан уже гораздо ровнее ответил:

— Он идеальная кандидатура. Работает с материалом. Тоже из недавних назначенцев. Нарисовался очень кстати.

— А где был до того? — резкость Клебера не могла прошибить его каменного спокойствия.

— А вот мы у него и спросим.

— Вы предполагаете, допросить мага легко? Вы вошли, и он сознался?

— Не держите меня за дурачка! Я десять лет в сыске колю таких вот мр… — снова вспылил Ройс, но осекся под укоризненным взглядом господина Бошана. — Я прекрасно знаю все его права и привилегии класса — следственные действия с уведомлением Ковена, допрос в присутствии коллеги и тому подобные бюрократические лазейки. Не говоря уж о том, что он может просто уйти в несознанку. Но я же к нему чисто по-дружески, — Ройс неприятно улыбнулся. — Поговорить о девушке. Думаете, откажется поучаствовать в беседе?

— Да, если не дурак.

— Ваше преподобие, как я сказал, десять лет в сыске дали мне некоторый опыт ведения допроса, пардон, неформальной беседы. Я знаю навскидку четыре способа потребовать от мага немедленного, и, заметьте, бескорыстного сотрудничества. Во-первых, он государственный служащий под присягой. А мы с вами вполне легально и даже не частным порядком, ведь меня никто не отстранял, расследуем дело. Во-вторых, это его пассия пропала, не захочет же он вызывать более серьезные подозрения. В-третьих, госпожа Марика, фигурантка дела, исчезла при подозрительных обстоятельствах, дело срочное, а в таких случаях — пока дойдет до Ковена… Письмецо я, конечно, отправлю, а за понятого будете вы, благочестивый айн с даром, практически коллега.

Господин Бошан покачал головой подобной находчивости, если не сказать наглости, и лишь спросил:

— Боюсь предположить, что за четвертый вариант…

— Если первые три не сработают — увидите, — ответил капитан и уставился в окно, за которым уже мелькали дома мажьего квартала.

Какое-то время они ехали молча, пока храмовник не нарушил тишину:

— Нам сейчас предстоит такое дело, перед которым, по-хорошему, мне надо поститься месяц.

— Да что, в конце концов, вас так смущает, кроме классовой неприязни?

— Вас удивляет, чем неуместен визит айна в дом мага? На служителя храма такое «общение» накладывает отпечаток. Вот вы все подтруниваете, «благочестие», «ваше преподобие», но сами в Храмовых делах смыслите мало. Вашему поколению благодати, как называют у нас дар, почти не досталось: магов вы побаиваетесь, а храмовников не уважаете. Кто они, зачем они — имеете представление весьма поверхностное, хотя, казалось бы, с волшебниками работаете. Мол, айны — это такие блаженные, жизни учат и сельским старостам подсобить могут, а маги — непонятные зверюшки, под охраной государства, вроде бы и нужные, но такие неудобные… И меж собой они непременно как кошка с собакой.

— Ну, просветите меня.

— Бог есть, — сказал он так просто, и в то же время искренне, что капитану даже не захотелось закатывать глаза и прерывать эту проповедь. — Называйте, как хотите: бог, творец, высший разум, идеальная сущность, космос — то, что создает и одаривает, возносит и карает. И следит за равновесием. Природа моего таланта и таланта мага одна. Вселенная отметила нас своей дланью, вложила в сердце самое себя, могучую непостижимую силу, и что с этим щедрым подарком делает слабый духом человек? Разбрасывает, разбазаривает, зачастую самым бессмысленным и даже опасным манером.

— Вы меня сейчас обращать пытаетесь? Ничего не понимаю…