Госпожа пустошей

— Да, узнал. — холод в изумрудных глазах, — он ухитрился сделать меня собственным источником магии. Вампиры не владели иной магией, кроме магии крови, да и то едва. Ну, а поскольку мой Дар — порождать Магию, то Крастор ну просто не мог этим не воспользоваться. Он умудрился привязать себя ко мне и напрямую черпал мой резерв. Фактически вернул себе способности мага. Небось, чувствовал себя властелином этого мира… И плевать он хотел на Разлом, — Таро невесело усмехнулся, — именно поэтому у меня были такие провалы в памяти… именно поэтому, умирая, Крастор вернул мне "часть меня самого".

Зоринка мало что поняла из объяснения.

Одно было ясно: каким-то образом вампир Крастор использовал обессиленного Таро, пил саму его суть, и освободился Таро только тогда, когда Крастор умер.

— Он был лучшим моим учеником, — ухмыльнулся маг и углубился в письмо, — можно сказать, что в некотором смысле он оправдал мои ожидания. В этом Крастору не откажешь.

Зоринка терпеливо ждала.

Что-то подсказывало ей, что Таро только начал претворять в жизнь свои планы.

…Дописав, маг выразительно поглядел на Зоринку.

— Вот это, — сказал он, — отдашь госпоже Лорин, когда она вернется. Поклянись, что будешь хранить это письмо при себе и отдашь только Лорин.

— Клянусь, — несколько торопливо ответила Зоринка.

Ей казалось, что маг еще больше побледнел, и что ему совсем худо. Скорее всего, та странная личинка причиняла ему боль. Но о ней больше не было сказано ни слова, и Зоринка решила, что отсутствие чрезмерного любопытства красит девицу.

— Нам осталось кое-что с тобой, — глухо сказал Таро, продолжая сидеть за столом, — а потом я уйду.

— Куда? — она встрепенулась. Как же так? Он обещал учить ее…

— Неважно, цветочек, — Таро хмурился, — уже неважно. Давай, иди сюда. Время не ждет. Сейчас я постараюсь передать тебе некоторые свои знания, которые пригодятся, когда будешь лечить своего Демена.

— А ты…

— Я не вернусь, — он резко мотнул головой, — но, возможно, когда-нибудь… мы еще встретимся.

Она поднялась и, словно во сне, подошла к столу.

— Протяни руки и положи их на стол, — приказал Таро, глаза жутковато сверкали в полумраке.

Зоринка подчинилась. Внутри все переворачивалось от страха, беспомощности и дурного предчувствия.

Горячие ладони накрыли ее пальцы.

— Смотри на меня, Зоринка. Смотри мне в глаза.

Глава 17. Разлом

После той ночи, полной исступленной страсти, все вдруг стало на свои места. Мир обрел небывалую яркость, словно до этого был подернут бесцветной, мутной дымкой. Как будто не хватало последнего фрагмента мозаики, а потом все разом сложилось в непостижимый, замысловатый узор. И глубоко в душе поселилась уверенность, что теперь — до самого конца — все будет так, как надо.

В душе Стефан усмехался. Ну поди ж ты, стоило всю ночь напролет любиться с вампиршей, и вот оно, спокойствие духа как на блюдечке.

Наверное, это он от страха на нее так набросился. Потому что стоя на краю каждый одинок, и каждый боится.

Усмехался… и пытался размышлять, уже с холодной головой. В самом деле, с чего бы ему набрасываться на Лорин, как изголодавшемуся по женской ласке юнцу? И дело тут вовсе не в том, что она щеголяла по замку в этих своих прозрачных платьях. На своем веку Стефан достаточно голых баб перевидал, чтобы не выпрыгивать из штанов при виде молочно-белого тела. Дело было в том, что — уж в этом-то он себе мог признаться — сам он изменялся. И вот эти-то изменения позволили увидеть в Лорин не кровавую госпожу Пустошей. Человека. Более того, человека, в какой-то степени достойного уважения — если только то, о чем сказал зеленоглазый маг, было правдой.

…А еще Лорин оказалась невероятно горячей, в прямом смысле. Стоило только коснуться ее кожи, невероятно нежной, шелковой — пальцы только что жаром не опалило. Разве так бывает? Она должна была быть холодной как камень. Но нет. Одно его прикосновение делало ее живой.

Может, все дело в том, что сам он теперь не совсем человек? Некромант? Или в том, что в каждом щемяще-жгучем до горечи поцелуе Лорин он почувствовал нечто большее, чем просто похоть?

А может быть в том, что, играя с ними двумя, Судьба предназначила им быть вместе до самого конца?

…Виверна камнем падала в черную воронку, пронзая жирные хлопья багряного тумана. Он обнимал Лорин за талию, прижимая к себе. И на какой-то миг ему очень захотелось, чтобы ей, госпоже Пустошей, не было страшно.

Дно чудовищной воронки надвинулось резко и внезапно. Виверна отчаянно замолотила крыльями, пытаясь замедлить падение, и это ей отчасти удалось. Неживое тело твари с чавкающим звуком и отвратительным хрустом ляпнулось на дно Разлома, ремни, удерживающие седло, лопнули. Все завертелось перед глазами, смешиваясь в тошнотворную круговерть, затем что-то больно ударило в спину. Ругнувшись, Стефан приподнялся на руках — оказывается, он катился по пологому склону, и на его пути встретился камень, торчащий, что клык, из мелкого щебня.