Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Хотя приговоренным заключенным не сообщили точный день казни, они, несомненно, знали, что она неминуема. Мария уже попросила охранника, пани Ядю, чтобы именно она обыскала ее на предмет контрабанды перед тем, как ее повесят. Пани Ядя позже с грустью отмечала, что в тот день была не на работе, и считала, что Мандель в ночь перед казнью держали одну. «Одна в камере. Брандль не было»³. Другие источники утверждают, что Мандель и Брандль все еще находились в одной камере и что «Мандель молчала и расхаживала взад-вперед, Брандль была в ужасе и плакала»⁴.

Данута Войнар-Гурецкая ярко запомнила день повешения.

Стояло холодное, темное и малоприметное утро. Ведро, полное после ночного использования, уже стояло у двери, ожидая, когда его заберут уборщики коридора. Опорожнение ведер всегда следовало сразу за перекличкой. (В то утро перекличка была торопливой, но никто этого не заметил – в этом не было ничего необычного.) Но никто не поднял ведро.

Только тогда женщины обратили внимание на глубокую тишину в коридоре. Никто не выкрикивал обычные утренние распоряжения, открывая и закрывая двери. Никаких уборщиков коридора, бегающих с ведрами туда-сюда между камерами и туа летом.

Прямоугольник неба, видневшийся сквозь верхнюю часть ставен на окнах, становился все бледнее. В последние дни глубокая синева неба была видна только после завтрака.

Небо уже посерело, и в камеру начал проникать дневной свет. Внезапно под окнами послышались шаги. Через маленькие дырочки в нижней части железных ставен, проделанных для того, чтобы пропускать дождевую воду, женщины увидели, как мимо них прошла большая группа людей в военной форме. Они не маршировали, а просто шли парами в полной тишине. Тишина, наступившая после того, как они ушли, была еще более осязаемой, чем раньше. Казалось, она пронизывает тюремные стены.

Никто ни с кем не разговаривал. Женщины сидели на полу, прислонившись к стенам и койкам, некоторые дремали, некоторые молились, другие просто безучастно ждали с закрытыми глазами. Заключенные в своих камерах, должно быть, острейше чувствовали эту тишину. Наверняка большинство из них догадывались, что их час настал⁵.

Глава 104 Началось

Тюремные служащие получили приказ начать повешение в семь утра небольшими группами по пять-шесть человек. Каждый осужденный попадал в группу в соответствии с порядком имен, внесенных в приговор. В первую группу вошли Артур Либехеншель, Максимилиан Грабнер, Ганс Аумайер, Карл Мёкель и Мария Мандель¹.

Когда охранники собирали первую группу, Либехеншель и Мёкель выглядели подавленными, но спокойными. Как и Мандель, оба мужчины провели предыдущие недели, читая молитвы в своих камерах. У всех заключенных были связаны руки. Грабнер, которому когда-то нравилось убивать людей ради спортивного интереса, стоял на коленях перед офицерами, пытаясь поцеловать их сапоги и умоляя о пощаде. Марию Мандель забрали из камеры, в то время пока Тереза Брандль оставалась на месте, парализованная страхом².

Группу повели вниз по лестнице, вдоль боковой стены тюрьмы, а затем через двор к небольшому зданию, где была установлена виселица.

На казни присутствовали прокурор, начальник тюрьмы, секретарь суда, переводчик, тюремный врач, различные охранники в качестве «зрителей», протестантский священник и отец Старк³. Имена палачей и их помощников, по обычаю, были известны только начальнику тюрьмы.