Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Большинство заключенных, в частности Ванда Пултавская, совсем по-другому помнили свои воскресенья, после того, как на главной улице поставили репродуктор. Она отметила, что в таком образцово-показательном лагере, как Равенсбрюк, заботились о том, чтобы обеспечить «культурный досуг» для заключенных. «Что за шутка! Репродуктор ревел, не щадя наши барабанные перепонки и рывком вытаскивая нас из сна. Тошнотворный мотив композиции Träumerei изводил нам нервы»⁸.

В первые месяцы существования лагеря все шло относительно гладко. Однако в следующие два года, по мере того как прибывали все новые и новые партии заключенных, появлялись трудности. Надзирательница Джейн Бернигау рассказала о том, какому стрессу это подвергало надзирателей. Она отметила, что поначалу условия жизни были довольно хорошими, и даже заключенные отзывались о них положительно. Однако с началом войны условия жизни изменились к худшему. Ситуация усугубилась, когда в Равенсбрюк стало поступать чрезмерно большое количество новых заключенных. Это, в свою очередь, вызвало недовольство надзирателей, на которых теперь легла гораздо большая нагрузка. Повышение требований и ответственности заставило некоторых надзирателей просить о переводе. «Им всегда отказывали с замечанием, что надлежит нести службу там, где их поставили»⁹.

Как и все надзиратели, Мария боролась с перенаселенностью лагеря. Позже она рассказывала, что на момент ее прибытия в мае 1939 года в лагере содержалось восемьсот заключенных. К моменту ее отъезда в октябре 1942 года их было уже восемь тысяч¹⁰.

Глава 17 Бункер

Я также неоднократно порола плетью приговоренных заключенных – это были асоциальные люди, помещенные в Бункер, которых наказывали за то, что они выкидывали отвратительные номера. Только иногда, когда заключенная вела себя нагло и вызывающе, я могла ударить ее по лицу.

Мария Мандель¹

В начале 1940 года Мандель вместе с Доротеей Бинц была назначена надзирательницей в недавно построенную лагерную тюрьму, известную как Бункер. Позже она описывала ее как помещение для наказаний, куда «помещались элементы, которые не хотели выполнять приказы лагеря»². Теперь у Марии была огромная власть и собственное маленькое королевство, за которым она должна была следить. Поэтому ее стали бояться больше, чем даже более высокопоставленную Йоханну Лангефельд³.

Бункер, по сути, мини-тюрьма, был оснащен всем необходимым для поддержания дисциплины в лагере. Это было прочное прямоугольное здание с отдельными камерами по обе стороны от центрального двухэтажного прохода и коридора. Нижний уровень был специально построен так, чтобы быть в основном под землей. Небольшие двери камер на обоих уровнях открывались в коридоры, а светильники на потолке представляли собой круглые шары на металлических ножках, которые отбрасывали на потолок круглые тени. В обоих концах здания были разделенные окна.

Эсэсовцы называли территорию сразу за Бункером Садом⁴. Цветы были посажены перед входом, отделенным от лагеря внутренней стеной, и в узком коридоре между зданием и главной стеной, обнесенной колючей проволокой. Эти небольшие зеленые зоны в угрюмой атмосфере лагеря служили местом, где надзиратели могли сделать быстрый перерыв на кофе от своих обязанностей внутри.

Позже Мандель положительно описывала Бункер. «Там были камеры, дощатые нары, которые можно было поднимать в течение дня, стол, табурет, проточная вода с умывальником, туалет. Двери были покрашены лаком. Камеры были чистыми и проветриваемыми»⁵.

Конечно, реальные условия были гораздо хуже, и Бункер вскоре стал одним из самых страшных мест в лагере. Женщину могли отправить туда практически по любому поводу: недостаточно быстро отреагировала на приказ, шумела в бараке, принимала участие в «лесбийском свинстве», не сообщила о лесбийских связях между другими заключенными, спланировала побег или даже плохо заправила кровать⁶.

При поступлении у заключенной отбирали одежду и обувь и помещали в темную, промозглую и холодную камеру, лишая нормальной еды и одеял. Заключенных иногда обливали из шлангов высокого давления, отчего они покрывались синяками⁷.

Зимой часто случались обморожения⁸, и охранники регулярно находили тела, примерзшие к дверям камер⁹ или превратившиеся в мумии от голода¹⁰. Была и специально отведенная «ледяная комната». За какой-нибудь незначительный проступок заключенная должна была часами стоять босиком на льду. Чтобы усугубить наказание, женщин раздевали догола¹¹. Если заключенная теряла сознание после избиения, ее укладывали на пол камеры и включали кран с водой. Если она замерзала, значит, так тому и быть. Многие из свидетелей Иеговы умерли именно таким образом¹².