Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Мария отрицала причастность к выбраковке на перекличках. «Как Oberaufseherin (главная надзирательница) и Lagerführerin (начальница лагеря), я не имела никакого отношения к этому массовому уничтожению прибывших евреев, у меня даже не было доступа к местности, где находилось оборудование для истребления. Крематорий я видела только во время его строительства»⁴. Позже Мандель утверждала, что заключенные, отобранные для смерти, были больны или имели пометку «SB» («особое обращение») и что этот статус определяли врачи, а не она⁵.

Одним из самых уличающих доказательств против Мандель стал документ от 21 августа 1943 года, на котором стоит ее подпись: это список смертников, 498 еврейских женщин из Греции, отобранных для газовой камеры с пометкой «G.U.» – gesonderte Unterbringung или gesondert Untergebracht («особое размещение»), что означало смертный приговор⁶. Польское подполье в лагере узнало об этом списке и организовало его кражу из лагерной канцелярии и тайную передачу связным⁷.

Выбраковка из привезенных греков была обусловлена тем, что два охранника СС подхватили тиф во время эпидемии, охватившей женский лагерь Биркенау. В поисках свободного барака Менгеле приказал Марии отправить гречанок, занимавших этот барак, в газовые камеры. Затем планировалось продезинфицировать этот барак, перевести туда следующий барак и таким образом пройти через весь лагерь⁸.

Один из наблюдателей позже заметил, что, когда Мария подписывала листы со списками умерших для газовой камеры, это выглядело как нечто противоположное «списку Шиндлера». «Никто бы не хотел оказаться в этом списке». Позже Мария сознательно пыталась скрыть свое причастие к выбраковке.

Мария Зуманская, работавшая в лагерной канцелярии, в отделе записей, вспоминает, что 11 сентября 1943 года ее вызвали в кабинет к Мандель, где ей вручили список из примерно тысячи заключенных женщин и приказали распределить их в те камеры, которые были помечены как «SB» («особое обращение», или казнь в газовой камере).

– Мне было приказано удалить эти списки без следа, соскоблить их лезвием бритвы и записать вместо них verstorben («мертв»)⁹.

Глава 39 Напрасные мольбы

Здесь жив к добру тот, в ком оно мертво.

Персонаж Вергилия, цитата из Данте Алигьери^1,[3],

Возможно, когда-нибудь мы встретимся, и тогда я выпью кровь из твоих вен и выпущу на свободу месть. Только я не знаю, за что мстить – за то, что ты был зверем? Или за то, что я одарил этого зверя своей слабостью и трусостью?

Фрадел Кивец, бывший заключенный Аушвиц-Биркенау²

Мария, теперь уже набравшаяся опыта в своей должности главной надзирательницы Аушвица, полностью изничтожила в себе любые крохи сострадания или сочувствия, которые когда-то испытывала.

Если женщина, отобранная в блок 25, не могла ходить, Мандель приказывала заключенным связать ей руки и тащить по земле³. Она также с удовольствием наблюдала за выводом женщин из блока 25 и погрузкой их на грузовики, которые должны были отвезти их в газовые камеры – а иногда и непосредственно участвовала в них.

Я помню, как Мандель стояла с сигаретой во рту, положив ногу на лестницу, по которой заключенные женщины поднимались в грузовики, безучастно наблюдая за «погрузкой» в грузовик⁴.

Однажды во время такой сцены Мандель повернулась к стоявшему рядом с ней эсэсовцу и с насмешливым выражением лица произнесла: «Эта заключенная воняет»⁵. После очередной большой выбраковки, когда многих женщин из блока 25 отравили газом, заключенная из рабочей части заметила:

– Когда я вошла в ворота, то встретила Мандель и Хёсслера, уходивших со спокойными лицами. Мандель говорила Хёсслеру: «Они это заслужили»⁶.

Как бы ни происходила выбраковка, Мандель совершенно не трогали крики заключенных. Ванда Мароссаньи описала ее реакцию как безжалостную. «Она не обращала внимания на мольбы и просьбы»⁷.

Она отбирала узников на смерть под самыми ничтожными предлогами, будь то поцарапанная пятка или обмороженный палец. У пожилых или слабых людей не было ни единого шанса⁸. Одна женщина, работавшая в дезинфекционной камере, вспоминает случай, произошедший в декабре 1943 года. «Я была свидетелем выбраковки, в которой участвовала Мандель. Она тогда была в перчатках, с палкой в руке, которой тыкала в наполненные зловонным гноем нарывы и раны заключенных, пока Менгеле принимал окончательное решение. В то время они отобрали три тысячи женщин»⁹.