Госпожа сочинитель (СИ)

Лилу мучительно колебалась: ее любовь схлестнулась со страхом. Иногда Рэй казался ей таким важным, что в сравнении с ним она чувствовала себя пустышкой. Он хотел чего-то огромного, бурлящего, рискового, чего она не могла ему дать. Лилу была только примерной барышней девятнадцати лет. Всякий раз, когда они бывали вместе, как бы тепло и уютно им не было вдвоем, взгляд Рэя выдавал что-то невысказанное, терзающее. Его глаза смотрели вдаль с ожиданием чего-то, чего упорно не понимала Лилу.

Лилу стыдилась своей матери и вовсе хотела бы от нее отречься, но такой поступок осквернил бы ее добродетель в глазах Рэя. Поэтому девушка отважилась действовать.

– Всё… правда.

Она выговорила это с таким обреченным видом, что Рэй засомневался, ведь она не могла слышать, что именно говорили о ней.

– Ты уверена? – мягко спросил он.

– Да…- На него смотрели большие глаза, исполненные искреннего сожаления.

– Ну-ну, милая, ты невиновата, – поспешил он развеять ее страхи.

– Ты встретишься с моими родителями и сам всё поймешь. Ты им понравишься. А моя мама… Ей особенно интересно будет поговорить с тобой. Ее всегда привлекали люди с… воображением.

Лилу говорила спокойно, но Гинсбет чувствовал стену недосказанности. Уже один тот факт, что она против обыкновения стыдливо опускает глаза, указывал на долю правды в суждениях сплетников.

– Уйдем? – угадал он желание девушки.

– Да.

27

Рука об руку они миновали долгий ряд комнат, несколько раз были вынуждены приостановиться ради разговора с кем-то из гостей, пока наконец не оказались на улице. Решив пройтись, Лилу и Рэй велели шоферу ехать позади на случай, если они утомятся и пожелают сесть в автомобиль. Вокруг простиралась парковая зона: кроны деревьев тесно смыкались над узкой аллеей. Редкие отблески соседних усадеб бросали вспышки света, и Рэй с жарким томлением замечал, как волосы Лилу загораются сотнями янтарных нитей. Точеный профиль девушки был обращен вниз. Она молчала, глядя себе под ноги. Нечто тяжелое, волнующее скрывалось под маской ее смирения. Нет, Лилу не нервничала, не злилась, не корила себя. Что-то потаенное, тревожное, пылкое сквозило в ее частом дыхании. Рэю казалось, что она хочет что-то сообщить, но не находит подходящих слов. Желая ее ободрить, он рассказал забавную историю, сочиненную на ходу. Лилу рассмеялась, однако смех ее вышел усталым.

– Давай подождем автомобиль, – сказала она, останавливаясь посреди дороги. – Я всё обдумала. Завтра мы поедем к моей матери. Не бойся, она не сумасшедшая, – добавила девушка, уловив опасение в его взгляде. – Я знаю, ты не выносишь нервных людей. Она не такая. Просто она немного странная. Пагубное пристрастие к наркотику медленно убивало маму, и отец решил определить ее на лечение. Я полностью одобряю его волю. Так всем нам гораздо легче, чем было тогда…

Гинсбету меньше всего хотелось встречаться с больной, избитой пороком женщиной. Подобные знакомства оседали в его памяти тошнотворной мутью, но в стремлении поддержать Лилу, в желании оценить ее честность он не нашел сил для отказа. Во всяком случае, как бы ужасно не выглядела ее мать, какой бы омерзительной она ему не показалась, ничто на свете не отвратит его от любимой. Рэй твердо знал, что выдержит любое испытание и не отречется от невесты.

– Хорошо, дорогая, – он крепко пожал ее трепещущую руку. – Всё будет так, как ты скажешь.

Рокот мотора стал близок и вскоре из бархатистого сумрака на аллею выплыло лакированное серебристо-серое авто.

Уже после того, как Гинсбет усадил девушку в автомобиль и сам сел рядом, Лилу с благодарностью обернулась к нему. На его щеке запечатлелось легкое прикосновение поцелуя.

– Спасибо. Ты очень добр. Ты всегда понимаешь меня.

Ему хотелось ее обнять, но он воздержался, опасаясь, как бы его страсть не испугала ее, ведь они еще не были женаты.

– Пожалуйста, говори и ты мне всё, что лежит у тебя на сердце. Я пойму, – пролепетала Лилу в порыве воодушевления. – Право, мне даже совестно делается! Я уже стольким обязана тебе…

– Я запрещаю тебе рассуждать о таких глупостях, – строго возразил Рэй и улыбнулся.

Лилу успокоилась. Опасения улеглись под действием его теплого взгляда.

28