Госпожа сочинитель (СИ)

Путь к элитной клинике Бэкарта, в которую была помещена несчастная мать Лилу, выдался долгим и изнурительным. До места назначения пришлось ехать добрых три часа, в духоте и пыли летнего зноя. Витиеватая дорога, словно бесконечная серая лента, сотканная из щебня и песка, столько раз петляла вдоль отвесных скал и исчезала в сыром сумраке тоннелей, что Лилу и Рэй успели вздремнуть, покачиваясь на ухабах, в перерывах между бодрствованием и дремотой перебрасываясь отрывистыми замечаниями. Случилось, что они почти одновременно открыли глаза и сонно посмотрели друг на друга. Несмотря на то, что ее маленькая соломенная шляпка сбилась набок, а локоны рассыпались по плечам, Лилу выглядела мило. Ее дорожный костюм в мелкую синюю клетку, расшитый кружевами по отложному воротнику, туго обхватывал осиную талию – в этом наряде девушка походила на куколку. Рэй в немом восхищении задержал взгляд на прелестном изгибе ее пухлых губ.

– Я никогда не бывал в таких ситуациях, – сказал он задумавшись. – В таких противоречивых ситуациях.

– Ты не хочешь ехать? – спросила она.

– Нет, что ты! Просто я подумал, что должен что-то подарить твоей маме.

– Это совсем необязательно.

– Ты не права.

Они посмотрели друг на друга и вдруг по-детски рассмеялись.

– Взгляни, что я купил.

Девушка с любопытством следила глазами за движениями его рук, аккуратно распаковывающих маленькую коробку. Вскоре из шелестящей оболочки показалась расписная музыкальная шкатулка. Когда Лилу приоткрыла крышку, с ее уст слетел вздох восхищения. По зеркальной поверхности, усыпанной блестками, кружились два лебедя из цветного стекла, склонивших длинные шеи друг к другу. Изящные птицы – воплощение преданности и любви – под тихий грустный мотив медленно вращались по кругу, в котором заключалось их миниатюрное озеро.

– Рэй, это волшебно! Такой подарок послужит знаком нашей с тобой любви, в которой мы будем просить у моей мамы благословения! – воскликнула Лилу, и ее глаза засверкали. – Позже я хорошенько рассмотрю вещицу. Здесь шумно и ужасно трясет!

Чрезвычайно довольный собой, Рэй Гинсбет обратно упаковал подарок. Несколько минут они пребывали в молчании, невольно прокручивая в памяти только что услышанную мелодию. Автомобиль въехал за очередной поворот, за которым путникам предстал высокий забор с глухими воротами.

– Приехали, – объявил шофер.

Лечебницу основали на лоне природы, вдали от посторонних глаз и суеты. Сюда помещались люди благородных кровей – изнеженные, чувствительные и слабые волей. Пациентам гарантировалась конфиденциальность. Она-то и соблюдалась здесь строже всего, ибо мало кто хотел, чтобы в обществе стало известно о его недуге. Это была бы настоящая тюрьма, если б не наличие дорогой мебели, живописного парка с беседками и фонтаном, а также вежливого персонала, предоставляющего больным интересный досуг и превосходную еду. Красивый дом с аркадой из белых колонн утопал в зелени и цветах, но как бы беззаботно ни пели птицы в кущах сирени, тягостного ощущения было не избежать, когда взор ваш натыкался на решетки, которыми защищалось каждое окно с нежно-розовыми шторами. Кроме того, у ворот дежурила охрана; свидание с обитателями «золоченой клетки» разрешалось лишь с дозволения директора лечебницы, доктора Бэкарта. Зоркие глаза неотступно отслеживали каждый шаг посетителя, на малейший шум мгновенно слеталась стая медицинских сестер.

Пока Лилу беседовала с доктором, который явился, едва узнав о ее прибытии, Гинсбет томился неприятным ощущением от увиденного. Следуя за ними по чистым дорожкам парка, где под журчание воды в фонтане то тут, то там медленно проплывали фигуры, похожие на бесплотные тени, Рэй с тревогой озирался по сторонам: ему не внушали доверия люди, которые двигались, словно призраки в царстве Аида. И впрямь здесь многое казалось бутафорским: и цветники, разбитые по обе стороны дорожки, и уютная терраса, и мраморные колонны дома, погруженные в кружево теней – всё это застыло в оцепенелой дремоте. Лишь работники лечебницы выглядели настоящими живыми людьми: они суетились в разных концах парка. Остальные же витали в сомнамбулизме. Глядя на них, Гинсбет с содроганием отводил глаза, ибо у пациентов были одинаково неподвижные лица-маски. Их мертвые взоры повергали Гинсбета в дрожь. Он вспомнил, что видел нечто подобное на выставке восковых фигур.

– …я уже объяснял вам, сударыня, что такое наркотики. Зависимость от них практически неискоренима, особенно если нет желания со стороны больного, – внезапно долетели до слуха Рэя слова доктора, которые тот со скорбью говорил опечаленной девушке. – Она физически истощена, подавлена… тем не менее очень упряма: она отказывается помочь самой себе. Мы делаем всё возможное…