Госпожа Тишина

– В этом отношении мы с тобой равны, – продолжала она. – Мы оба Духи. И нам обоим уже больше некому служить… да, я знаю, ты скажешь, что ты слуга и Дух господина Нагаты… но мы оба знаем, что это неправда. Ты Дух, которому некого охранять. Красный Лотос. Ты потерял ее, я знаю… но говорю об этом не для того, чтобы причинить тебе боль… говорю, чтоб ты знал, что я понимаю. Понимаю, что значит подвести. Я жила с этим чувством много лет, когда мангуты напали, а мне уже некого было защищать. Но нас связывает еще кое-что… ты ведь догадываешься, верно?

– Догадываюсь. Седой Пес.

– Твой наставник, мой ученик, – подтвердила она. – Я любила его. Любила его так искренне, как только женщина может любить мужчину. Я обучила его так хорошо, как только могла, чтобы мне не пришлось видеть его страданий. Ину… и все равно рок забрал его быстрей, чем меня. Мой любимый ученик… как он умер?

– Он…

– Нет! – прервала она его резко. – Все-таки нет! Я не хочу знать. Но я вижу в тебе некий след от него. Он хорошо выучил тебя.

Какое-то время они шли в молчании, и Дух все больше чувствовал смущение. Он ожидал ловушки, неожиданного нападения… а тем временем Госпожа Тишина, судя по всему, действительно хотела поговорить. И он, к своему удивлению, тоже желал этого разговора… он буквально ощущал, что после гибели Красного Лотоса ни с кем еще не разговаривал так честно и открыто, ни с кем рядом не чувствовал себя так свободно. Он снова был собой… Духом, инструментом, что служит и защищает.

Отчего судьба противопоставила его этой женщине? Неужели, будучи оба столь близки Седому Псу, они не могли действовать совместно? Если мангуты перешли через болота, это означало, что Ниппон обречен. Кланы не объединятся вовремя, а больше никакие географические препятствия не могли уже остановить триумфального похода армии хана на север. Считаные годы оставались до того момента, когда Ниппон склонится под ярмом дикарей с запада.

Годы… если не месяцы!

Зачем же эта женщина принимала их под своей крышей? Ведь сейчас на счету был каждый меч! Он хотел об этом спросить, но Госпожа Тишина опередила его.

– Ты говоришь, что отдал бы все за то, чтобы спасти Ниппон, – сказала она, – но ведь один раз ты уже подвел нашу отчизну, разве не так?

Кентаро вздрогнул.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил он совершенно искренне.

Она повернулась к нему.

– Был такой момент несколько лет назад, когда убили Красный Лотос. В одной руке ты держал судьбу Ниппона, в другой – собственные желания и потребности. И ты выбрал второе. Почти погубил всю страну, выбрав исполнение собственной мелкой мести, а не служение землякам. Нет… не протестуй, Кентаро, в глубине сердца ты ведь знаешь, что это правда!

– Я защищал близких мне людей!

– Ты защищал себя. Горел ненавистью и позволил ей поглотить себя. А ведь Нобунага Хироши смог бы спасти нашу отчизну. Был буквально в одном шаге от этого!

– Он был чудовищем…

– Чудовищем? А почему? Потому что убил Секай Шору?

– Он предал ее!

– Вовсе нет! Скажи мне, Дух, ты, который сопровождал ее везде и был с ней рядом всегда… неужели Красный Лотос не готова была отдать свою жизнь, свое бессмертие за то, чтобы спасти Ниппон?

– Да, она была готова отдать все… – пришлось признать ему, – жизнь…

– И именно это она и сделала! Нобунага не предал ее, по крайней мере если мы посмотрим на это с другой точки зрения, нежели твоя собственная! Он лишь помог Красному Лотосу в выполнении присяги, которую она приняла. Армия господина Хироши смогла бы отбить мангутов, а сам он заслуженно стал бы новым богом войны. Ох, Кентаро… если бы ваши дороги не пересеклись, сегодня ты сам наверняка чтил бы его как бога!

Дух даже зашипел, настолько неприятной и мерзкой показалась ему эта мысль.

– И все же, – Госпожа Тишина продолжала копаться в незаживающей ране его души, – ты выбрал собственный путь. Выбрал не Ниппон, а себя. Эгоизм, который не достоин воина. Слуги. Ты погубил тогда нас всех… погубил Ниппон… но есть еще надежда, последняя надежда. Пойдем, тут уже близко.

Они поднялись на самую вершину и оказались перед огромными воротами. Их массивные бронзовые створки раскрылись как по команде, и их приветствовали монахи. Монахи, одетые так же, как…

– Сатобени! – прошипел Кентаро, инстинктивно бросая руку на рукоять меча.

Но это был не слуга Нобунаги, а всего лишь люди, одетые так же, как он, – в тогах аналогичной расцветки, с лицами, что скрывали повязанные точно так же платки… Не было никаких сомнений, что безумный монах и лекарь происходил, как сам и признавался, именно отсюда.

– Вот Небесные Братья, – продолжала Госпожа Тишина. – Именно они веками исследуют самые важные, самые малоизвестные, самые неясные писания Мудреца. Те писания, в которых он будто бы раскрыл тайну собственной божественности. По их мнению, первый Бессмертный выдал тайну бессмертия. Он писал непонятно, почти шифром… но они изучают это, изучают веками. И именно за эти исследования их и прокляли.