Госпожа Тишина

Эти названия откуда-то были знакомы Кентаро. Он вдруг вспомнил – Сатобени, безумный слуга Нобунаги Хироши. Тот, что использовал кровь Красного Лотоса для создания целой армии чудовищ своему даймё. Армии, которая должна была победить мангутов.

Армии, которую он, Кентаро, похоронил среди скал, убив также и самого бывшего монаха.

– Я слышал об этом месте, – ответил он. – Представлял его себе…

– Иначе? Как и все мы, до тех пор, пока не попали сюда. Пойдем, Дух.

Они поднялись еще выше, повернули к массивным постройкам, что гнездились на самом верху, словно гиганты, отдыхающие на скале. Кентаро увидел коричневую черепицу, белизну аккуратных стен, наконец почувствовал и дым от кадил или костров где-то совсем высоко.

– Монахи с горы Теншин испокон веку чувствовали особую близость с Мудрецом, – начала Госпожа Тишина. – Эта гора одна из самых высоких в Ниппоне, и одновременно она остается самой загадочной. Настолько, – она мило улыбнулась, – что некоторые даже не верят в ее существование.

– Она укрыта иллюзиями, волшебными туманами, – подсказал ей Кентаро, – могущественным колдовством, которого в других местах не сыскать… демонами! Сами демоны ведь стерегли проход сюда.

– О, демоны, – она махнула рукой. – Забытые, бедные полубезумные ками. Могущественные, да… но до божественности им далеко. Но разве же не завещал Мудрец умиротворять их? Разве не указывал он подчинять их себе, чтобы они не наносили вреда людям?

– Стало быть, вы лишь выполняли волю Мудреца? – ядовито спросил Кентаро.

Старуха остановилась.

– Мудрец, еще до того, как на него снизошел нимб божественности, оставил своим ученикам и последователям много писем. Зачастую со взаимоисключающим содержанием. Тем самым он позволил нам свободно их интерпретировать.

– Свободно? Некоторые из монастырей не согласились бы с тобой.

– И именно поэтому мы сектанты, изгнанники. Нас прокляли за то, что мы используем собственный разум, следуем собственным путем. Но чтим Мудреца с той же самой любовью, как и чтят все другие… не надо нам в этом отказывать.

– Я не говорю, что ваша преданность неискренняя… я говорю, что в этой преданности богу… вы впали в ересь!

– Неужели? – Старуха двинулась дальше. – Когда мы поднимемся на вершину горы, ты увидишь, что Мудрец одарил нас своей милостью более, чем любой другой монастырь!

Кентаро зашагал вслед за женщиной. Задумался над ее словами.

– Он одарил вас великой милостью, – продолжил разговор Дух, – да, в это я верю. Но сейчас вы хотите эту милость отдать мангутам… варвары, возможно, и пользуются сейчас гостеприимством Змей, но потом, когда их армия наконец преодолеет болота юга и войдет на эту землю, их шаманы найдут дорогу в монастырь и сожгут его так же, как сожгли все святилища на своем пути. И я не думаю, чтобы Мудрец требовал от своих последователей заключать пакты с такой истребительной силой.

– Армия мангутов преодолела болота уже несколько месяцев назад, и при желании ее конные отряды уже жгли бы деревни на землях клана Нагата, – сказала Госпожа Тишина.

Эти слова прозвучали как укол в самое сердце.

– Преодолели болота?!

– Да. Но об этом мы поговорим чуть позже, потому что придет время и для этого разговора. Скажи мне, однако, Кентаро, Дух… может быть, этот вопрос и будет банальным, но с него стоит начать… что ты отдал бы за возможность победы над мангутами? За спасение нашей отчизны?

– Все! – ответил без колебания воин, после чего осознал, что ничем реальным не владеет. – Жизнь, – добавил он уже спокойнее.

Госпожа Тишина кивнула.

– Так же, как и я, – ответила она. – Ниппон всегда был и будет наиважнейшим для меня. Я служила великим даймё в качестве Духа много, много лет… все они умерли. Умерли, хочу отметить, с гордостью, потому что пришло их время… или с позором, потому что не хотели видеть того, что их время прошло… но сейчас те роды, которым я служила, угасли. Время смело их с лица земли, словно дуновение ветра сухие осенние листья, – она указала на лежащие на тропке красные и золотые крупицы, – а я осталась одна. Старуха Дух, которой уже некому служить и некого защищать. Обо мне забыли, забыли даже мое имя.

– А как тебя зовут… госпожа? Скажи, пусть хотя бы я буду помнить!

Она улыбнулась.

– Ученик Седого Пса имеет право знать, – ответила неторопливо. – Меня зовут… меня звали Томоэ. Когда-то, давным-давно. Томоэ Гозен. Но теперь я всего лишь Госпожа Тишина и защищаю то последнее, что у меня осталось. Ниппон. Сейчас я инструмент в руках наших островов. Это мое последнее задание, спасти их от уничтожения.

Она взглянула на Кентаро, и взгляд был совершенно непривычным… ласковым, теплым. Она вновь стала той милой старушкой, которую они спасли тогда из разрушенной деревни. Крылся ли за этим обман или на этот раз Госпожа Тишина говорила искренне?