Гость

– Ты вырос, – сказал он и, наклонившись ближе к Гостю, что-то зашептал ему на его языке.

Я сидела одна и смотрела на догорающие угли. Я устала, жутко устала жить жизнью бродяги, без собственной кровати, без крыши над головой, вечно голодная, вечно замёрзшая, вечно мокрая от дождя и тумана. Это было кошмарное место, и я была сыта им по горло.

Мадог наклонился ко мне:

– У тебя такое грустное личико. Надеюсь, ты не потеряла надежду.

Я играла с медальоном, вертя его и так, и эдак, глядя, как он ловит отблески костра.

– Томас решил остаться с Добрым Народцем, он их принц. – Я шмыгнула носом и потёрла глаза, чтобы не расплакаться, но предательская слеза скатилась по щеке, за ней ещё одна, и вскоре они уже в два ручья текли по лицу, а моя грудь сотрясалась от рыданий.

– Возможно, Эйдан прав, – сказал Мадог. – Если Томас хочет остаться, наверное, тебе стоит с этим смириться. Если мы улизнём сегодня вечером, мы избежим гнева Доброго Народца.

– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Я должна вернуть Томаса домой, к маме и папе.

– Эта дурочка нас всех погубит, – произнёс Эйдан с другой стороны костра.

Я вскочила на ноги.

– Если ты так сильно ненавидишь меня и Гостя, то почему бы тебе не уйти? Зачем ты нам, когда у нас есть Мадог?

– А я говорю, что нам обоим пора, – сказал Эйдан Мадогу. – Тебя ждут дела, а меня ждёт девушка.

Мадог пристально посмотрел на Эйдана.

– Мои дела подождут, – сказал он, – и твоя девушка тоже.

* * *

Эйдан лёг спиной к огню. Гость уснул под одеялом. Лишь мы с Мадогом не спали.

– Почему Томас хочет остаться? – спросила я. – Почему он не помнит меня? Королева наложила на него чары?

Мадог вперил взгляд в кромешную тьму леса, где не было никакого света, даже лунного.

– Томас прожил в её королевстве так долго, что не помнит ничего другого. Виноваты в этом чары или нет, но он считает себя частью Доброго Народца.

– Он был младенцем, когда его украли. Почему он выглядит старше своих лет?

– Думаю, ты слышала рассказы о смертных, которые, протанцевав всего ночь с Добрым Народцем, просыпались стариками и не узнавали мир вокруг себя?

Конечно же я слышала эти истории, но не знала, что такое случается в реальной жизни. Я посмотрела на себя. Неужели моё платье сидит на мне теснее? Волосы точно стали длиннее.

– Скажи, я выгляжу старше, чем была, когда вышла из дома?

Мадог покачал головой:

– Чтобы чувствовать время, как они, нужно пожить в их жилищах.

У меня отлегло от сердца. Ведь откуда мне знать? У меня нет с собой зеркала. Оно даже к лучшему, подумала я, зная, что я увидела бы: грязную оборванку со спутанными волосами. Мне меньше всего хотелось сейчас видеть собственное отражение.

– Но Гость, он-то заметно вырос, – сказала я.

– Он растёт в своём собственном темпе, гораздо быстрее, чем ты. – Мадог улыбнулся. – И ты должна быть этому рада, иначе тебе пришлось бы тащить его всю дорогу на руках. – Мадог посмотрел на Эйдана и сказал: – Встань и сделай доброе дело. Принеси все дрова, какие только сможешь найти. Ты не хуже меня знаешь ценность огня тёмной ночью в тёмной стране.

Эйдан исчез среди деревьев. Вскоре я услышала, как затрещали и захрустели кусты – верный признак того, что Эйдан всё ещё злился.

– Зачем нам дрова? – спросила я у Мадога. – Мы всегда даём огню погаснуть ночью.

– Разве я не сказал, что ты в опасности? – спросил Мадог. – Мы должны создать вокруг нас кольцо огня. Никто из них не решится пройти сквозь пламя.

Я вздрогнула:

– Им нужна я?

– Главным образом, да, – ответил Мадог. – Хотя и мы с Эйданом им тоже не по душе. Они ненавидят Гостя, но не могут причинить ему вреда, ведь в его жилах течёт их кровь. Таких, как он, они просто бросают умирать в лесу. Или они меняют на здоровых младенцев, таких как Томас.

Гость вздохнул во сне и прижался ко мне теснее. Он наполовину из Доброго Народца, подумала я, а вторая половина, она чья?

Мадог легонько коснулся головы Гостя:

– Обещаю, что пока я рядом с вами, вам нечего бояться.

Я посмотрела на спящего подменыша. Мне было стыдно вспомнить, как сильно я его ненавидела. В те дни я была не лучше Эйдана.

– Он не красавец, – сказал Мадог. – Зато какой смекалистый, ты согласна?

– Это да! А ещё он помог мне прогнать крохотулек и убежать от бабули Хеджпат.

– Неужели?

– Представь себе, но я сама спасла себя от лже-Томаса, плачущего малыша, который затем превратился в волка и пытался меня загрызть.

– И как же ты сбежала от волка?

Я вытащила из-под платья медальон и помахала им перед лицом Мадога. Он тотчас же отшатнулся назад, едва не упав в огонь. Его лицо потемнело от гнева.

– Никогда больше так не делай, Молли, – сказал он. – Слышишь? Никогда.

– О, пожалуйста, не сердись. Извини. Я забыла.

– Постарайся не забыть, когда в следующий раз достанешь этот медальон. Используй его против них, а не против меня.

– Кто ты такой, Мадог, что боишься прикосновения железа? Вряд ли ты один из них, но ты и Эйдан не такие, как я.

– Я уже говорил тебе. Я странник.

– Но кто такие странники?