Гость из пекла

О да, она справилась! Подбросила навкин пропуск в банк и убедила местных чертей, что никто Тео не поддерживает. Тео вынудила устроить в банке засаду, чтобы черти перебили друг друга. А когда Тео все же выжил, отправила с пауком сообщение Касьяну и избавила город от уцелевших чертей, сама став для них приманкой. А могла ведь искренне и честно верить, что мама ее не предаст за машину, дом и сытое благополучие! Но не поверила. Хитрая ведьма. Отныне и навсегда — хортицкая ведьма.

Ирка ощутила, как рушатся и без того убогие остатки ее «счастливого детства». Словно высохший песочный замок рассыпается и развеивается по ветру. Она села на пол у кровати, где спала мама, и уткнулась лицом в колени.

Глава 27 Черти не сдаются?.

— Ни, ну от скажи мени, и хто мог так пошуткуваты, га? Хто знав про того Костянтын Костянтыныча и що мы з ним разом у санатории булы? — бабка подозрительно покосилась на Ирку.

— Я, между прочим, тебя просила не ходить! Я предупреждала… — немедленно открестилась от всяких подозрений Ирка.

Бабка недовольно поджала губы:

— Ну от скажите мени, яким чертом злобным треба буты…

Ирка вздрогнула.

— …щоб старои жинке, можно сказаты, одною ногою в могиле… — Бабка внимательно поглядела на свои ноги, видно, решая, какой именно ногой она в могиле. — Таку каку зробыты? — Бабка в сердцах сдернула с плеча полотенце и швырнула его на мойку. — Не, ну вы чулы? Приезжаю я до того отелю, заходжу, все чин по чину, проводять мэнэ до номеру — номер, ничого не скажу, гарный… Кажуть, заказуйте чого хочете — омаров, шампанского, креветок, икры, все наперед уплочено! Ну а мени чого заказывать, я ж все з собою прихопыла — и огирочков солоненьких з свого огороду, и сальца домашнего, и самогончику ядреного… Все, щоб Костянтын Костянтыныча порадовать… Стол накрыла, сижу — жду! И до самого утра — никого! Вот как есть никого! Я до девки за стойкой, а вона мэни каже: не знаю я ниякого Костянтын Костянтыныча! Ну вы чулы таке?

— Чулы, — пискнул Богдан. — Вы нам уже в третий раз рассказываете.

— Ты бутерброд з бужениной хочешь? — задушевно спросила его бабка.

— Хочу, — согласился Богдан.

— А салат з креветок?

— Тоже хочу…

— Тоди и четвертый раз послухаешь, — сурово постановила бабка. — Ничего… Хто б то не пошуткувал, ему та шуточка дорого обошлася. Раз за все уплочено, я уж нагребла — и салатов, и утку по-пекински, и икры черной… Ты бери утку, Танька, бери! Треба мстить! Треба дуже, дуже страшно мстить, хто б то не був! — бабка ложкой накидала черной икры себе на тарелку и налила шампанского в граненый стакан. — Яринка, ты б мамке в спальню бутербродиков отнесла? — выкладывая разнообразную снедь на тарелку, жалостливо предложила бабка. — Ох, бидолашна моя дивчинка! Надо же, поки я в том готеле вид злости лопалась, тут з Тео таке несчастье приключилось! От не везет им, немцам, у нас в стране! Отнеси мамке, Яринка, может, полегчает? — Бабка сунула тарелку Ирке в руки.

— Думаешь, бутербродом с черной икрой можно заменить мужа? — разглядывая тарелку, вздохнула Ирка.

Бабка всерьез задумалась.

— Знаешь що я тоби скажу, Яринка… — наконец сообщила результат своих размышлений она. — Це смотря який муж. По мне, так того немца и на банку кильки сменять — все одно не прогадаешь. Бидна Лариска, и чого ж ей так не везет? Мабудь, тому, що дура! — заключила она.

— Прекрати! — Ирка поморщилась, подхватила тарелку и вышла из кухни. В комнате царил полумрак. Весна уже пришла, но стоял еще совершенно зимний холод — разве что солнышко рассиялось по-особому, танцуя лучами на снегу и отражаясь яркими искрами от толстых сосулек — дескать, скоро-скоро, совсем скоро, и вы потечете, зазвените каплями по жестяному козырьку крыши. Но сюда этот праздничный свет пробивался лишь белым пятном сквозь плотную ткань задернутых штор. Худенькое тело заворочалось под одеялом, над подушкой поднялась всклокоченная голова…

— Кто здесь? — испуганно прозвучал в полумраке мамин голос.

— Я, мам… — отозвалась Ирка. Хотя правильнее сказать — мы. В щелке двери снова торчали встревоженные физиономии Таньки и Богдана.

— Ах, Ирочка… — вздохнула мама, и голос ее прозвучал чуть разочарованно. Потом в нем задрожали слезы. — Что случилось? Тео пришел домой, сказал, что его банк то ли разорился… то ли разрушен… то ли… не помню… Почему я дальше ничего не помню? — вдруг пронзительно закричала она. — Ирка, я знаю, случилось что-то ужасное… что-то кошмарное… Где Тео, Ирка?

— Он вышел вчера ночью… Хотел… Помочь своему бизнесу… — запинаясь, начала Ирка — ну, по крайней мере, пока она говорила чистую правду. — И… произошел несчастный случай.

Ну да, с ним случился Касьян. Для Тео это, безусловно, было несчастьем.

— Машина сбила? — точно как бабка сегодня утром, спросила мама.

Как и раньше с бабкой, Ирка отмолчалась, но мама приняла ее молчание за подтверждение и тихо заплакала.

— Ваши водители… они так безумно ездят… Для них не существует правил. А Тео привык, как в Германии… Бедный Тео! — всхлипывала она. — Поэтому я ничего не помню? — мама по-детски вытерла кулаком слезы.