Гость из пекла

— Молодым мне приходится быть постоянно. Что-то вроде… служебного мундира, — оглядывая свое тело, сказал святой Касьян. — И святой из меня никудышный, дорогая барышня, с моей-то работой! Я не братец Петр, который врата рая сторожит. Встречает там милых, приятных людей… У меня, сами понимаете, своеобразный контингент — и захочешь святым остаться, не получится. Кстати, насчет той истории, что рассказывают ваши скоморохи — про меня и святого Николая. У нас тогда был крупный побег из Пекла, я вел преследование — как вы думаете, имел я право тратить время на того мужика и его телегу? А уж раздули-то, раздули… — Касьян скривился, и видно было, что он серьезно обижен.

— Значит, вы вроде полицейского по чертям? — восторженно разглядывая стража Пекла, спросила Танька.

Касьян отбросил с высокого лба романтическую черную прядь и кивнул:

— Я и полицейский, и тюремщик, и суд.

— И все один? — слегка неприязненно поинтересовался Богдан.

— Нет, конечно! — пожал плечами святой Касьян. — Я от Врат почти не отлучаюсь, разве что на такие масштабные вызовы, как сегодня…

— Да и туда являетесь вместе со своими Воротами, — вспоминая ушедшую под землю жуткую бело-черную скалу, буркнул Богдан.

По строгим губам Касьяна скользнула мимолетная улыбка, он едва заметно кивнул.

— Один бы я, безусловно, не справился. Поэтому я всегда рад познакомиться с людьми, которые со мной работают, — сказал он… и протянул Богдану руку.

— Что-то я не помню, когда мы поступили к вам на работу, — удивленно спросил Богдан, но протянутую руку все же пожал.

— А вот как я получил первого черта, аккуратно перевязанного электрическим кабелем, так всю вашу троицу к нам и зачислил! — весело ответил Касьян. — Даже приходил к Ирочке познакомиться, всегда стараюсь в отпуске встретиться с кем-то из своих. В Касьяново воинство не принимают перед строем и под барабанный бой, — вдруг сменив тон на очень серьезный, сказал он. — Касьяново воинство не приносит присяги, нам не дают званий и никогда не вручают наград. Касьяновы воины сами решают, когда им вступать в бой, как сражаться, и карать или миловать побежденных. Касьянов воин сам себе солдат, генерал и полевая кухня. Ты перестаешь быть Касьяновым воином, если перестанешь сражаться — или умрешь. — Святой Касьян коротко, по-военному кивнул стоящей перед ним троице и сделал шаг в сторону, давая понять, что собирается уходить.

— Своей предшественнице все-таки передайте от меня привет, милая барышня, — повернулся он к Ирке. — А то неловко может выйти — еще подумает, я про нее забыл!

— Но я же говорила вам… Я не знаю ее! — покачала головой Ирка.

— Как это может быть? Она же вас воспитывала! — Пришла пора удивляться Касьяну.

— Вы имеете в виду бабушку Елизавету Григорьевну? — вскинулась Ирка.

Но Касьян только дернул плечом.

— Имен много — суть одна, — ответил он. Поглядел на всех троих долгим взглядом, будто хотел запомнить на всю заполненную багровым адским пламенем вечность, и тихо сказал: — Ave, Касьяново воинство! — Повернулся, шагнул туда, где еще недавно стояли разверстые врата Пекла, и исчез, точно прыгнул в омут. Лишь круги побежали по земле, словно по воде от канувшего тяжелого камня. И стихли.

— Ave, Иоанн Кассиан Римлянин! — прошептала ему вслед Ирка. — Римский офицер… Первый в Европе монах… Бессменный страж Пекельных врат…

Танька вдруг звучно шморгнула носом и разревелась, уткнув лицо в ладони.

— Эй-эй, ты чего? — кинулся к ней испуганный Богдан.

— Мне его жа-алко! Кассиана! — проревела Танька. — Он такой… красивый! Такой… несчастный!

— Да чего несчастный-то, чего несчастный? — возмутился Богдан. — Ты же слышала, все в Касьяновом воинстве сами выбирают, значит, и он тоже! Он же добровольно!

— Да-а! — продолжала рыдать Танька. — Он такой хоро-оший!

— Вот еще со стражем Пекельных врат мне тягаться не хватало! — гаркнул Богдан. — А ну, пошли домой!

Ирка кивнула, подхватила с земли бесчувственную маму, с некоторым трудом закинула ее на плечо и, сгибаясь под тяжестью тела, полезла вверх по тропинке к своему дому.

— Ну ты, Ирка, и актриса! — карабкаясь за ней, ворчал Богдан. — А кричала-то, а плакала… Не могла хоть как-то предупредить, что у тебя план есть, а то мы с Танькой уже полные штаны наложили.

— С моими штанами все в порядке, — отрезала Танька. — И как бы, по-твоему, она предупредила, если должна была во всем повиноваться этой… маме своей… — И Танька с настоящей ненавистью поглядела на висящее поперек Иркиного плеча тело.

— Вы не думайте… — торопливо сказала Ирка, оглядываясь на ребят. — Мама не собиралась меня отдавать!

И поняла, что ей не верят — такие скептические у Богдана и Таньки стали морды.

— Правда! — вскричала Ирка. — Ее опоили! Тео дал ей выпить какого-то чертового зелья… — О том, что заклятье подчинения наученная Тео мама кинула на Ирку много раньше, она промолчала.

Богдан хотел что-то сказать, даже рот открыл, но Танька сильно ткнула его в спину и с деланым безразличием кивнула: