Гость из пекла

Ирка застыла с ложкой супа во рту. Проглотила полуостывшую гущу, вытащила ложку, аккуратно положила рядом на клеенку…

— То есть как это — кто? — спросила она. — Елизавета Григорьевна, с которой я жила до четырех лет… Моя вторая бабушка… По отцу! — наконец выпалила Ирка — она давно хотела поговорить с мамой об отце, но вдруг той не понравится? Вон как на любое слово болезненно реагирует.

— По отцу-у? — изумленно протянула мама. — Елизавета Григорьевна? Впервые слышу! — решительно отрезала она. — Бабка тебя из роддома забирала, твоя бабка! Ее, наверное, в том роддоме и сейчас, через тринадцать лет помнят — такую она там всем устроила веселую жизнь! Какая может быть бабушка по отцу, откуда — я ведь даже не знала, где твой отец живет!

Под вопросительным взглядом Ирки мама смутилась.

— А что, бабка не рассказывала про меня-«шлендру»? — с принужденным смешком спросила она.

Ирка только молча покачала головой.

— Странно, как это она упустила случай. — Мама вернулась к столу, помолчала, вертя чашку. — Ну… — протянула она. И снова замолчала. — Мы с ним на дискотеке познакомились. Я девчонка была, восемнадцать лет, а он совсем взрослый парень! Внешность такая, немножко восточная… Стильный. И ухаживал красиво. Цветы, рестораны, такси… К нам сюда, в балку, сама знаешь, таксисты редко соглашаются ехать, а мы с ним натанцевались, а у меня еще высокие каблуки — идти не могла, устала! Так он меня от самого проспекта до дома на руках нес! Будто я и не весила ничего! И танцевал потрясающе — как летал! — с меланхоличной улыбкой закончила она.

— Как летал… — повторила Ирка. — А еще что было? — жадно спросила она.

— А ничего не было! — злобно бросила мама. — Неделю потусовались — и разбежались. Он — неизвестно куда, а я — обратно в балку. Как выяснилось — уже вместе с тобой! — И мама выразительно похлопала себя ладонью по животу.

— А ты в нем… ничего особенного… необычного не замечала? — осторожно спросила Ирка.

— Да чего там необычного — кобель и есть кобель! — отмахнулась мама.

Ирка вздохнула. Ну да, по большому счету мама абсолютно права — папа, безусловно, кобель. Хоть и крылатый.

— Цветы он где-то умудрялся доставать потрясающие! — вспомнила мама. — Один букет принес — я таких и не видела никогда! Сказал, что прямиком с острова Борнео! А про другой — что настоящие эдельвейсы, из швейцарских Альп. Врал, наверное? — с сомнением сказала она.

«Может, и не врал… — подумала Ирка. — Бог природы, что ему стоит…»

— Собаки от него балдели! И кошки! И вообще любая живность! — продолжала вспоминать мама. — Один раз он к аквариуму подошел, так все рыбки к стеклу прижались и давай на него пялиться, точно он их магнитом притянул! Только мне какая со всего этого радость?

— А его мама не могла приехать и… — начала Ирка.

— Да какая мама! Говорю тебе, он знал, где я живу, а я даже его телефона не знала. Однажды он просто не пришел на свидание, и на этом все закончилось! Я его на центральной площади, у фонтана, три часа ждала, — проворчала мама. — Все поверить не могла, что он меня вот так кинул!

— Того фонтана уже нет, — машинально ответила Ирка.

— Вот видишь, и фонтана нет! И никакой… как ее, Елизаветы Григорьевны, твоей второй бабушки, отродясь не было! — твердо объявила мама.

— Но как же… — пробормотала Ирка. — Я же помню…

Ей уже говорили — если ее отец крылатый пес Симаргл-Симуран, то… какая еще вторая бабушка? Какая у древнеславянского бога природы и растений может быть мама? Но… Ирка ведь и правда помнила! И строгие блузки с воротником под горло, и перстень на пальце, и… Да ведь та бабушка являлась ей в снах — и показывала мир Айта, с его гигантскими хищными растениями! И ведьма Ольга Вадимовна, что передала Таньке свой дар, — она знала ту Иркину бабушку и даже бывала у них в гостях! И бабка про вторую бабушку рассказывала — она-то ее видела! Как же не было?

— Хотя… — вдруг засомневалась мама. — Может, ее твоя бабка нашла? — мама снова потыкала пальцем в сторону комнаты с телевизором. — Она такая, она могла! Позже, когда я уже уехала…

— Куда уехала? — растерялась Ирка.

— Ну-у-у… — Мама в очередной раз засмущалась и принялась вертеть чашку. — А что было делать? Мне рабочую визу в Турцию оформили, не упускать же случай! Я тебя родила — и уехала. Я там в шоу танцевать должна была. — Мама гордо выпрямилась. — С шоу не вышло… — тут же снова сгорбилась она. — Представляешь, они сказали, надо танцевать уметь! Что там уметь — ногу туда, ногу сюда! Пришлось официанткой… Все лучше, чем здесь! — и она с отвращением оглядела кухню.

— Сколько ты в Турции пробыла? — тихо спросила Ирка.

— Четыре года, — объявила мама.

Ну да, все сходилось — бабка рассказывала, что когда Ирке исполнилось четыре года, ее «глиняный человек» принес. Видно, заклятый той, второй, бабушкой голем. Сама Елизавета Григорьевна явилась бабке в зеркале, сказав, что больше не может заботиться о внучке. Потому что умерла…

Ирка помнила Елизавету Григорьевну. И не помнила маму. Потому что мамы все эти годы не было.