Гостья из прошлого. Часть 2 (СИ)

Майклсон вихрем устремляется в спальню дочери, и, приоткрыв дверь, видит, что Гвен сидит на кроватке и трет свои глазки, сонно зевая.

— Ты пришел пожелать мне доброго утра, папочка? — выговаривает она, поднимая на Элайджу мутный взгляд.

— И сказать, что на несколько дней уезжаю в Новый Орлеан, любовь моя, — улыбается вампир, подходя к дочери, — я не стал будить маму, поэтому, когда она проснется, передай ей это.

И Майклсон целует маленькую щечку, а Гвен обвивает его шею тонкими руками, прижимаясь к отцу всем телом.

— Ты же ненадолго, папочка? — щурится она, не сводя пристального взгляда с лица вампира.

— Вовсе нет, детка, — отвечает Элайджа, — и как только я вернусь, мы можем съездить куда-нибудь все вместе.

— Правда? — радостно восклицает Гвендолин, и ее блестящие глазки не отрываются от темных глаз вампира, — я очень хочу, папа!

— Но ты должна быть хорошей девочкой, — пытается строжиться Майклсон, — и слушаться маму.

Гвен часто кивает, хлопая невинными синими глазками.

— Я люблю тебя, — выговаривает Элайджа, и целует маленькие щечки, прижавшейся к нему дочери, — ты - мое сокровище, Гвендолин.

— И я люблю тебя, папочка, — отзывается та, — возвращайся скорей.

Вампир мягко отстраняет дочь от себя, опуская ее на кроватку, и, улыбаясь, отходит к двери. Вихрем Элайджа преодолевает гостиную, и оказывается на низком крыльце. Несколько секунд он стоит, прислушиваясь к ровному дыханию жены, прежде чем устремиться в гущу леса к дому Клауса.

Поездка в Новый Орлеан проходит без особых происшествий. Майклсоны одной встречей подавляют бунт ведьм, и Элайджа, отведя душу участием в короткой драке, думает лишь о том, как скорее вернуться к жене. Клаус сообщает ему, что Алин спрашивала о их поездке у Кэролайн, и вампир не может сдержать улыбки. Его маленькая гордая ведьма не смотря ни на что волнуется о своем муже.

Они возвращаются в Мистик Фоллс вечером третьего дня и, пропустив по бокалу бурбона в Гриле, расстаются с братом, обмениваясь понимающими улыбками. Клаус идет к себе, где, как ему успела поведать жена, находится Алин с дочерью, а Элайджа собирается направиться домой, когда его окликает знакомый женский голос.

— Чем обязан, Катерина? — разворачивается он, видя перед собой призывно улыбающуюся Кетрин Пирс.

— О, лишь хотела выпить с тобой за нашу старую дружбу, — выговаривает она, протягивая вампиру бокал с бурбоном.

— Я спешу, — бросает ей Майклсон, намереваясь уйти, но тонкая ладонь сжимает его предплечье.

— Ты слишком благороден, чтобы отказать даме в последней просьбе.

— Последней? — вскидывает бровь вампир.

— О да, — кивает Пирс, — я ведь собираюсь навсегда покинуть этот мерзкий городок. После твоей женитьбы здесь не осталось совсем ничего интересного.

— Что ж, — пожимает плечами Элайджа, — удачи.

И делает глубокий глоток, из протянутого Кетрин бокала.

Бурбон неожиданно обжигает горло, странно ударяя в голову, и вампир сводит брови поднимая взгляд на свою собеседницу, но перед ним стоит уже совсем не Пирс. Его губы растягиваются в улыбке, когда он скользит нежным взглядом по смоляным локонам, раскосым зеленым глазам, маленькому носику, пухлым губкам.

— Пойдем домой, Элайджа, — слышит он голос жены, которая улыбается ему непривычно распутной улыбкой. Вот только эта незначительная деталь, мгновенно вылетает из головы вампира, когда тонкие пальцы касаются груди, и Алин склоняется к его лицу.

— Хочу тебя, — шепчет она, и вампир уже не обращает внимания ни на то, что у жены слишком низкий голос, ни на то, что она необычно пахнет, ни на то, что ее поведение слишком уж смелое для его маленькой ведьмы. Голову ведет, и он идет вслед за Алин, которая оборачивается через плечо, и ее язычок очерчивает контур пухлых губ.

Неожиданно быстро они оказываются в маленьком лесном доме, и ведьма обвивает руками мужскую шею, обхватывает длинными ножками торс вампира, и он переносит ее через порог.

Элайджа сжимает ладонями округлые ягодицы, а его губы скользят по нежной шее, вызывая тихие стоны.

— Ты простила меня, кошечка? — спрашивает он, глядя в раскосые глаза, в которых на мгновение сквозит растерянность, но в следующий миг Алин целует его, и Майклсона вполне устраивает такой ответ.

Не выпуская жену из объятий, он опускается на диван, и его пальцы тянут вверх тонкий свитер, обнажая девушку до талии. Вампир сжимает высокие груди, сводит их вместе, и ведьма изгибает спинку, наслаждаясь его ласками. Элайджа не может оторвать взгляда от прекрасного лица, припухших губок, прикрытых в порыве страсти глаз, которые неожиданно распахиваются, и Алин одним плавным движением соскальзывает с его колен, оказываясь на полу подле мужских ног.