Гостиница с характером

Кафе «Мерроу» располагалось в старом доме в викторианском стиле с ярко-красными стенами, притаившимся за цветущими вишнями. Маленькие розовые и белые лепестки усыпали густые лужайки и собирались в дождевых лужах. На крыльце, положив голову на передние лапы, лежал огромный пёс с такой тёмной сине-зелёной шерстью, что она казалась чёрной. Макс зашипел на него, когда мы подошли, и пёс поднял угловатую морду.

– Прости, мистер Конноли, – сказала я. – Он не в духе.

Глаза пса полыхнули красным, и Колин судорожно вдохнул. Я втащила его мимо Ку Ши в кафе, где нас встретили умопомрачительные ароматы бабушкиной свежей выпечки.

В «Мерроу» не было ни души, большую часть его посетителей составляли те, кто шёл гулять в «Сад фей», а из-за дождя таких смельчаков сейчас не нашлось. Почти весь торговый зал занимал Г-образный прилавок, заставленный подносами с клубничными и овсяными сконами, корзинками с печеньем с арахисовым маслом и шоколадной крошкой и сотнями крошечных стеклянных баночек с разным чаем.

Бабушкин чай был известен на весь Уик за его способность влиять на эмоции и чувства. Лавандовый с мёдом рассеивал тревоги, а красный с карамелью пробуждал старые воспоминания. Моим любимым был «эрл грей» с ванилью, дарящий приятные сны.

В дверном проёме за прилавком, ведущим на кухню, показалась бабушка.

– Анна-солнышко! – Она всегда прибавляла к моему имени «солнышко», и это звучало как одно слово.

На первый взгляд она могла показаться обычной милой старушкой, но если присмотреться, можно заметить на её морщинистой светлой коже кельтские татуировки и что концы её седых волос, забранных в неаккуратный узел, выкрашены в огненно-красный цвет.

– Привет, бабушка, – улыбнулась я, подставляя щёку для поцелуя. У неё было строгое правило: отказываешься от поцелуя – отказываешься от еды.

Колин протянул ей руку:

– Здравствуйте, я…

Но бабушка прервала его, крепко обняв. Я по опыту знала, что нет ничего лучше, и Колин, моментально расслабившийся, явно пришёл к такому же мнению. Бабушка быстро заморгала, будто боролась с подступающими слезами, и, отстранившись, печально ему улыбнулась.

– Я знаю, кто ты, мой мальчик, – ласково сказала она. – Нора позвонила мне вчера вечером. Мне очень жаль, что с твоими родителями это случилось.

Колин расправил плечи, напомнив мне того мальчика, только что выбравшегося из такси и изо всех сил старающегося казаться взрослее, чем он есть.

– Приятно с вами познакомиться, миссис Баллинкей.

– Зови меня бабушкой, дорогой. – Она бросила ему чистое посудное полотенце, и Колину пришлось перехватить Макса одной рукой. – Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах. Твои родители были замечательными людьми, да упокоятся они с миром.

Колин крепче прижал к себе Макса, но в целом он хорошо держался. В отличие от меня, бабушка всегда умеет подобрать правильные слова.

– Мы пойдём сядем, – бросила я, ведя Колина через узкий коридор в обеденный зал.

– Еда скоро будет готова, Анна-солнышко! – крикнула бабушка вслед.

– Мы же ничего не заказывали, – заметил Колин, входя в небольшое уютное помещение с маленькими разномастными столиками, на которых горели свечи. Вдоль стен стояли шкафы, часть полок в них была заставлена всевозможными чашками с блюдцами, другая часть – старинными книгами заклинаний, дневниками и бутылками виски, которые были старше бабушки. Всё оставшееся свободное пространство занимали произведения творчества местных художников, выставленные на продажу. Мой взгляд зацепился за рисунок шелки, хлестнувшего на нас хвостом, когда мы проходили мимо.

Я усадила Колина за свой любимый стол в углу рядом с камином, где трещало заколдованное пламя. Если знать, как смотреть, в его языках можно увидеть далёкие земли, но у Колина сейчас и так был переизбыток магии. Из окна рядом открывался вид на террасу, выглядящую так, будто она выросла из земли вместе с оплетающими её плющом и цветами. Учитывая, сколько у бабушки друзей среди ведьм, я бы не удивилась, если бы всё было именно так.

– Здесь никто не заказывает, – объяснила я, предлагая Колину сесть на ближний к камину стул. – Бабушка знает, что тебе нужно, лучше тебя самого.

– Она тоже экстрасенс? – спросил он, осторожно кладя Макса себе на колени. Сообразив наконец, зачем ему дали полотенце, он осмотрел царапины на своём предплечье. Они были неглубокими и уже перестали кровоточить, и Колин, вытерев засохшую кровь, обернул руку полотенцем.

Я пожала плечами, пытаясь затянуть свои вышедшие из-под контроля кудри в подобие узла. Они поддались лишь с третьей попытки.

– Да, но никто не знает точно, что именно она может, кроме телекинеза. Можешь спросить её, если хочешь, но она наверняка сделает вид, что ничего не слышит.

Колин нахмурился:

– Мы пришли сюда не ради еды, а за информацией.

– И у нас уйдёт гораздо больше времени, чтобы её получить, если ты вздумаешь отказаться от угощения. Проще его съесть, а уже потом задавать вопросы.