Государевы конюхи

И с надеждой обвел взором все лица — Ждана, Василия, Герасима, Ивана и самого младшего — Бориса, а также бабьи — Алены, Марфы, Анны, другой Анны и Вассы, младшей из невесток.

— А что за дельце? — спросил Ждан Савватеевич.

— Да дельце-то с виду пустяшное, но важности немалой, — Стенька приосанился, помолчал и, когда увидел, что все слушают его очень внимательно, продолжал: — Помните ли, как по весне у Савватея Осиповича медвежью харю своровали?

— Какую еще харю? — Хозяин в немалом изумлении повернулся к супруге. — Алена! Это что за бредни?

— А я откуда знаю? — Алена сперва уставилась на Стеньку непонимающими глазами, потом же догадалась. — А и точно! Он, царствие ему небесное, ты же знаешь, любил с деревом ковыряться! Тебя не было, ты тогда в Суздаль уезжал, а он и точно медвежью харю резал, и ее совсем уж готовую украли!

— Деревянную? — уточнил Ждан Савватеевич.

— Деревянную, — подтвердила Васса. — И на моих же парнишек напраслину возвели! Будто бы они, Егорка с Матюшкой, утащили! А зачем им тащить? Дед для них-то, поди, и резал!

— Куда им такую здоровенную? — возразила Алена Кирилловна. — Так ты что же, Степан Иванович, ради этой хари в дом, где покойника поминают, заявился?

— Хорош сосед! — поддержал возмущенную бабу Герасим Савватеевич.

И все пятеро братьев так на Стеньку набычились, что хоть хватай шапку да и выметайся за дверь!

— Да Господь с вами! — воскликнул не на шутку перепуганный Стенька.

Все-таки мужики Морковы были здоровенные, недаром всей семьей в стрельцах служили и в Тимофея Полтева полку на хорошем счету были. Как выйдут, бывало, все пятеро, в рудо-желтых кафтанах с зеленым подбоем, в островерхих сочного вишневого цвета шапках, в зеленых сапожках, и пищали у них на плечах игрушечными смотрятся, так и поглядеть радостно!

— Соседушка! — презрительно сказал Ждан Савватеевич. — Женку бы спросил — она-то, я видел, нашим бабам поминки готовить помогала.

— Да мое дело какое? Я человек подневольный! Велели пойти расспросить — я и пошел! — вовремя вспомнил о своей службе Стенька. — Мне подьячий Деревнин, не отобрав сказки о медвежьей харе, и возвращаться не велел!

— Так на кой вам там, в приказе, та харя сдалась?!?

Стенька развел руками — мол, сам не знаю, а начальством велено отобрать сказку! И все вопросы — к ополоумевшему начальству, которое до того уж зажралось, что насчет деревянных медвежьих харь разведывать гонит!

Ждан Морков обвел взором семейство, которому теперь был за старшего.

— Ну, ладно уж, черт с тобой. Спрашивай! — выразил он общее мнение.

— Стало быть, так, — приступил к делу Стенька. — Велено узнать, для чего Савватей Осипович ту харю резал. Для своей ли утехи или с кем срядился? Может, ему за ту харю заплатить обещали?

Семейство разом поглядело на старшую невестку деда, которая одна лишь и умела с ним договориться.

— Да кто ж его знает, с кем он срядился? — удивилась Алена Кирилловна. — Да и кому такой товар нужен? Скоморохам разве! Для ребятишек, поди, и резал.

— Скоморохи по Москве похаживают, — согласился Стенька. — К вам не заглядывали?

— Они теперь открыто не промышляют. Если где и играют, так на богатых дворах, потаенно. А то сам не знаешь! — сказал Ждан Савватеевич.

— Знать-то знаю, а ну как это скоморохи с Савватеем Осиповичем сговорились?

— Да коли и так — как бы мы их от простых людей отличили? — разумно спросил Василий Савватеевич. — Они, чай, по делам ходючи, в обычное платье одеваются и пакляной бороды не привешивают.

— А когда Савватей Осипович ту харю резать начал? — зашел с другого конца Стенька. — Весной, поди?

— Весной ли?

Семейство посовещалось и вспомнило — вроде на Благовещенье. Искал какой-то чурбачок в сарае, потом незнамо откуда принес. И Алена Кирилловна подтвердила — когда харю украли, тоже все Благовещенье поминал.

— Так это когда было! — воскликнул Ждан. — Коли кто и приходил, и сряжался с батей, так теперь и не вспомнить!

— А не являлся ли кто за готовой харей? Ведь коли дед с кем-то уговаривался, тот человек должен был прийти — расплатиться да товар забрать!

— Ты сперва докажи, что он и впрямь подрядился за деньги ту харю резать! — одернул земского ярыжку Герасим Савватеевич. — Мало ли что затеял? Он и ковш в хозяйство резать начал, и полку, все неоконченное лежит.

— Ваган мне обещал, — добавила Анна-старшая. — На доске-то рыбу для тельного рубить неудобно, а ваган — в самый раз. И ведь на торг не пустил, обижался, говорил — сам вырежу, сам!..

— Стало быть, так… — Стеньке нужно было выдержать достоинство служилого человека, и он сделал для этого все возможное. — Коли кто за харей явится, пошлите за мной парнишку. А сами расспросите, кто таков, откуда, задержите, коли сможете.

— Степан Иваныч! — воззвал к нему благоразумный Ждан Морков. — Да ты сам посуди — начал батя резать на Благовещенье, на Кирилла и Мефодия харя почитай что готова была. А сейчас у нас что?

— Преподобная Макрина! — сразу подсказала Алена Кирилловна.