Государственная недостаточность

Меня, например, возмущает ситуация в наших СМИ, на телевидении. Когда заходит речь о чужой армии, даже о тех же душманах в Афганистане, – тут все хорошо, все замечательно. Смотрите, мол, и учитесь! Как только о своей – так нет, служить не надо. Так как же ее реформировать, если в ней никто не будет служить?! Исправлять будет нечего. А то, что это не просто недальновидность или недомыслие отдельных журналистов, а целая политика, видно на моем собственном писательском опыте. В свое время, так сказать, при советской власти, я семь лет не мог напечатать повесть «Сто дней до приказа». Потому что, как мне говорили, она была слишком критической по отношению к армии. А сейчас, также семь лет, не могу поставить сценарий кинокомедии «Мама в строю». Это добрая, в ключе «Бровкина», «Перепелицы», киноистория о нашей современной армии. Не издевательская, а именно добрая. Американцы постоянно снимают подобные картины, после которых просто служить хочется. И вот никак не могу поставить этот фильм. «Слишком хорошо у вас об армии», – говорят мне. Но сейчас им вроде бы заинтересовался Владимир Меньшов…

– …Меньшов?

– Да, тот самый Владимир Валентинович Меньшов, известный режиссер и актер и, кстати, мое доверенное лицо на выборах в Московскую городскую думу 14 декабря.

– Вот этого я как раз и не могу понять. Зачем вам, не лишенному популярности и даже славы при жизни писателю, произведения которого включены в школьную программу, подаваться нынче в депутаты?

– Меня выдвинули жители моего 7-го округа – Хорошевки, где я живу, Щукино, Аэропорта и Сокола. Просто пришли, позвонили в дверь и предложили. Как я мог отказаться! К тому же писатель у нас в известной мере всегда был депутатом: постоянные звонки, письма, в том числе от родителей солдат. Назрела, кстати, необходимость создания при той же Московской гордуме специальной службы, которая будет называться, скажем, «Тревожное письмо». Она могла бы объединять в себе военного юриста, психолога, журналиста, депутата. Пришло из армии тревожное письмо, например, от солдата, отведавшего неуставных отношений, или офицера, у которого не складывается служба, или его бездомной семьи… – сразу же группа начинает реагировать. Общественные организации такого рода есть (комитеты солдатских матерей). Но они существуют сами по себе, вне власти, потому и неэффективны. Кроме того, ныне в гордуме вопросами культуры целенаправленно не занимается никто.

– А что вы понимаете под словом «культура»?

– Культура в широком смысле слова – это и опрятные подъезды и дворы, детские клубы и площадки. Культура – это по большому счету и вовремя выплаченные зарплаты, и нормальные трудовые отношения. И культура производства. И смысл самого производства. Я с уважением отношусь, допустим, к предпринимателям. Но предпринимательство «воздуха», без производства – это что-то вроде однополой любви: детей от нее не бывает, зато дурные болезни – пожалуйста! Например, жуткая преступность…

– А как вы относитесь, в таком случае, к проблеме культуры в армии? Недавно состоялось по этому вопросу даже совместное заседание Коллегии Минобороны и Совета обороны…

– На этой встрече я не был. Но если бы присутствовал, наверняка поднял бы вопросы, связанные с целенаправленным разрушением ратного сознания нашими СМИ и отдельными представителями творческой интеллигенции. О недостатке внимания к армейской тематике и в современной российской литературе, и в кинематографе, и на ТВ и т. д. О том, что у нас зачастую за государственный счет пропагандируется, распространяется антигосударственная и антиармейская идеология. Главный принцип писателя в России – говорить власти правду. Не приспосабливаться к ней, а говорить о наболевшем в лицо.

– А какими, на ваш взгляд, должны быть сегодня формы сотрудничества творческой интеллигенции и армии?

– Я считаю, необходимо все. Во-первых, надо снять несколько хороших фильмов об армии. Фильмов разного плана: комедии, героические ленты, о тех же «горячих точках». Перестали у нас совершенно снимать картины по истории русского оружия. Посмотрите опять же на американцев. У них история – с ноготь. И весьма сомнительный героизм: вечно воевали чужими руками. А у нас действительно героическая армия. Мы всегда занимали жертвенную позицию, всегда воевали за союзников.