Читаем Государственник. Рассказ о советском человеке полностью

Всплыли в памяти наиболее эмоционально яркие моменты из его детства и юности, которые закрепились на всю жизнь в голове. Вот ему около трех лет, и он медленно топает в своих валеночках, пальто и меховой шапочке по утоптанной в снегу тропинке вдоль канавы с бегущей теплой водой из небольшого здания бани неподалеку. Позже он узнал, что это было на Дальнем Востоке, в районе Комсомольска, откуда его родители впоследствии переехали на Украину. Потом память показала увиденные сквозь замызганное грязное стекло вагонного окна проплывающие мимо под стук колес на стыках рельсов бесконечные чащи таежного сибирского леса. А вот украинский город и небольшой двухкомнатный домик под соломенной крышей и глинобитным полом, который приобрели его родители, и где он прожил долгие годы до окончания средней школы и отъезда в Москву. Тяжелые послевоенные годы с 1947 до 1949 вспоминаются утренними очередями за черным развесным хлебом по норме, весенней нехваткой продовольствия и поиском ранней лебеды для супа, приобретением семьей сначала козы, потом коровы. Ему пять лет, и приехавшая из Николаева бабушка ведет его в церковь, где священник крестит его в тазу, поливая холодной водой. Но через несколько лет он уже чувствует себя воинствующим безбожником и снимает из угла в их доме и прячет на чердаке икону. Родители оба работают, отец на фабрике, а мать на почте телеграфисткой. Ему чуть больше пяти лет, бабушка с дедушкой уехали после недолгого визита, и он с сестрой оставались в доме одни, пока родители находились на работе. На это время родители запирали двери, чтобы дети куда-нибудь не ушли, и оставляли еду и воду для обеда. В один такой день Коля залез на табуретку, встал и попытался достать что-то с приступки на стене, но не удержался, свалился с табуретки и выбил себе два передних верхних зуба. Было много крови, плача и выглядывания в окна дома, чтобы позвать кого-нибудь на помощь.

В четыре года он уже научился читать. Первые уроки ему дала мама, потом он читал вывески на магазинах и учреждениях, потом стал читать детские книжки, и заглядывать в те из немногих взрослых книг, которые попадались ему в доме.

Ему шесть лет. Он сидит на завалинке дома, на южной стороне, и думает о диалектике, тоненькую книжку о которой он недавно прочитал. Ему хочется учиться и скорее поступить в школу. На следующее утро он идет знакомым ему маршрутом мимо оврага по дороге через окраинные дома и, свернув налево, через поле выходит на булыжное шоссе, ведущее вправо через мостик в пригородную часть города, где расположена начальная школа. Здесь он обращается к учительнице, имя которой – Ульяна Митрофановна – он запомнил на всю жизнь, и записывается в первый класс. Вечером, когда мама вернулась с работы, он сказал ей, что записался в школу номер 11. Мать затем оформила его поступление в первый класс, хотя ему еще не исполнилось семи лет.

Школа была украинской, но он успешно осваивал все учебные предметы, регулярно получая похвальные грамоты и подарки по окончании очередного класса. В третьем классе начали изучать немецкий язык, ему хорошо запомнились картинки предметов с подписями на немецком языке в учебнике. Но в четвертом классе изучение иностранного языка было отменено. Еще во втором классе Коля записался в городскую детскую библиотеку и стал ее активным читателем. Для этого ему приходилось регулярно проходить пешком два километра в одну сторону через центр города, так как автобусное сообщение было начато по булыжному шоссе только через год после этого. Библиотекарь часто заставляла его пересказывать прочитанное им, хотя ему это и не нравилось. Он не понимал, что библиотекарь добивалась этим лучшего овладения им разговорным русским языком и умения сжато излагать содержание прочитанного.

В этот период ему вспоминается только короткий летний перерыв городской жизни: переезд остальной семьи к отцу в колхоз, председателем которого он был назначен из рабочих его фабрики как коммунист. Коля несколько раз с родителями бывал на селе у бабушки по отцу, но никогда на все лето, как в этот раз. После возвращения осенью в город возобновилась его учеба в школе, но зимой они узнали, что отца сняли с должности председателя колхоза и осудили на год за какие-то нарушения. Мать считала, что это, скорее всего, было связано с пьянством отца, которое часто стало вызывать и семейные проблемы, ссоры в семье вплоть до побоев отцом матери. Это вызвало чувство его отчуждения к отцу, и сочувствие матери, а впоследствии и особое отношение к женщинам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии