Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.

Еще одной обязанностью беков и их подчиненных был прием и содержание эмира и его сопровождающих во время поездок по стране. Обычно с ним приезжали множество чиновников и солдат, сановников, а также иностранцев, находившихся под покровительством эмира (иногда – более тысячи человек) и «гостить» они могли по нескольку месяцев). Этот обычай был весьма разорителен для населения[38], поскольку беки и амлякдары содержали гостей, конечно, не за счет собственных средств, а вводили специальные дополнительные сборы в своих владениях [Арендаренко, 1974, с. 125; Матвеев, 1883, с. 35; Стремоухов, 1875, с. 682–683]. Ученый А.В. Нечаев (которого его местные сопровождающие представляли региональным властям как посланника эмира), остановившись в селении Кокойты, постарался избежать торжественного приема и, соответственно, поборов с жителей, но местный амлякдар заявил, что раз он – «гость эмира», то все расходы – «за счет эмира» [Нечаев, 1914, с. 37–38][39].

Очень небольшое число беков оставляли по себе добрую память среди населения управляемых ими областей. Так, хорошими, заботливыми правителями считались гиссарские беки Якуб-бек и Астанакул-кушбеги [Маев, 1879б, с. 177; Варыгин, 1916, с. 796; Литвинов, 1910б, с. 152]. Большинство же наместников вместе со своими подчиненными всячески притесняли и разоряли местное население, вызывая недовольство и жалобы. Российские путешественники неоднократно отмечали, что даже простые жители самых отдаленных провинций имели право и возможность пожаловаться эмиру на злоупотребления беков [Евреинов, 1888, с. 128; Мейендорф, 1975, с. 132]. Однако на практике жалобы весьма редко доходили до эмира – лишь в тех случаях, когда бухарский кушбеги или кто-то из других влиятельных придворных сановников считал нужным или выгодным для себя позволить довести ее до эмира [Семенов, 1902, с. 977–978]. Тем не менее примеры смещения беков по жалобам населения имели место – например, в 1870-х годах эмир Музаффар сместил беков Китаба, Яккобага и Ширабада, а в начале 1880-х – бека Кабадиана, повелев заковать его в цепи и посадить в яму за грабежи и притеснение местного населения. Впрочем, как отмечают сами же путешественники, которые эти примеры приводят, в большинстве случаев жалобы были лишь поводом для смещения, а причиной чаще всего являлось недовольство беком со стороны эмира или кушбеги. Если же эмир не считал нужным удовлетворять жалобу и смещать бека, то сами жалобщики испытывали на себе гнев бека [Гартевельд, 1914, с. 109; Маев, 1879б, с. 241; Семенов, 1902, с. 978; Стремоухов, 1875, с. 686–687].

В низовых административно-территориальных единицах Бухарского эмирата сочетались элементы регионального управления и местного самоуправления. В городах существовали своеобразные квартальные общины – махалли или гузары, образовавшиеся при той или иной мечети[40]. В сельской местности низовыми единицами являлись кишлаки. Главами самоуправления были аксакалы, выбираемые из местного населения. Именно они взаимодействовали с представителями властей – беками и амлякдарами – и непосредственно собирали налоги со своих односельчан. Аксакалы также осуществляли и правоохранительные функции, следя за порядком в своих кишлаках. Они не являлись представителями власти и не получали жалованья, но беки ежегодно жаловали им по халату и вручали символическое вознаграждение, что служило своеобразным символом наличия у них властных полномочий [Архипов, 1884, с. 194; Будрин, 1871, с. 39; Кун, 1880, с. 228; Матвеев, 1883, с. 35; Энпе, с. 179].

Помимо аксакалов на местном уровне действовали еще несколько видов чиновников, статус которых не позволяет их однозначно отнести к представителям власти или самоуправления. Большей частью это были «отраслевые специалисты». Так, за сбор налогов с нескольких кишлаков отвечали серкеры, за порядком следили миршабы («полицейские начальники») со своими помощниками дабаши, распределение воды и уход за ирригационными сооружениями (арыками, каналами и проч.) контролировали мирабы. Все они также выбирались из местного населения, но утверждались в должностях беками. Соответственно, все они существовали за счет местного населения[41] и лишь серкеры в силу значимости своей деятельности получали дополнительное содержание от беков [Кун, 1880, с. 229; Ханыков, 1844, с. 5, 10, 14; Энпе, с. 178, 180].