Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.

Если опираться на данные бухарского делопроизводства, вся эта система предстает структурированной, четко регламентированной и эффективной. Однако наблюдения путешественников позволяют сделать вывод, что на практике она была весьма громоздкой и запутанной, и реальная компетенция представителей властей в значительной степени зависела от воли эмира, его расположения к тому или иному носителю власти. Отсутствие контроля со стороны центральных властей на местах стимулировало массовые злоупотребления, и беки с амлякдарами довольно быстро (за год-два) обогащались, с той же скоростью разоряя население [Диноэль, 1910, с. 189]. Неудивительно, что российские власти всячески критиковали систему и по мере укрепления своих позиций в эмирате старались внести изменения с целью ее модернизации.

§ 4. Регулирование экономических отношений

Налоги, сборы и повинности

Налоговая система Бухарского эмирата, включавшая в себя как налоги, предусмотренные шариатом, так и вводимые непосредственно монархами (что было характерно для тюрко-монгольских государств), отличалась неопределенностью, а виды и ставки налогов и сборов зачастую зависели от воли самого эмира. Это объясняется тем, что в налоговой практике причудливым образом сочетались принципы мусульманского права (в котором круг налогов был строго ограничен) и тюрко-монгольских традиций (в соответствии с которыми правители сами могли вводить необходимые налоги и сборы). Именно поэтому представляют ценность записки путешественников, в которых нередко фиксируется, насколько вольно порой бухарские правители (как монархи, так и наместники в регионах) обращались с налогами, закрепленными в религиозных догматах.

Согласно шариату, основным налогом в эмирате являлся харадж – поземельный налог с мусульман, составлявший определенную часть урожая. Номинально он составлял от 1/10 до 1/5 от собранной продукции, однако поскольку его ставка не была формально закреплена, беки, собиравшие его в свою пользу, могли определять его по собственному усмотрению или по воле эмира, в результате чего ставка этого налога в разное время была «плавающей». Так, Л.Ф. Костенко сообщает, что во время его пребывания в эмирате в 1870 г. средняя ставка хараджа достигала 1/3 от урожая [Костенко, 1871, с. 95]. В начале XX в. она составляла 1/4 урожая [Нечаев, 1914, с. 71–72].

Ряд путешественников называют условия, от которых зависел размер хараджа. Так, в разных бекствах, в зависимости от их благосостояния и качества земли, харадж мог существенно различаться: с орошаемых земель бралось до 1/3 урожая, с неорошаемых же (в том числе и горных) – от 1/4 до 1/8 [Кун, 1880, с. 230; Стремоухов, 1875, с. 674–675]. Ставка хараджа также различалась и в зависимости от облагаемой им продукции: с зерна бралось 3/10, с садовых фруктов – от 10 до 18 таньга с 1 танапа, с дынь – 20 таньга с 30 танапов, с люцерны – 6 таньга с 1 танапа, с клевера – 5–6 таньга с танапа и т. д. [Васильев, 1894, с. 401; Лессар, 2002, с. 104; Ханыков, 1843, с. 119]. Наконец, в некоторых бекствах практиковалось обложение разным хараджем в зависимости от времени использования земли: с тех, кто владел дольше и, соответственно, имел более развитое хозяйство, бралась 1/5 урожая, с тех же, кто владел землей недавно – 1/10 [Архипов, 1884, с. 182].

Для определения размера хараджа весь урожай зерна и другой сельскохозяйственной продукции свозился в специальные амбары и запечатывался. Затем амлякдары его осматривали и определяли количество либо с помощью специальных мерных палочек, либо просто на глаз, хлопок же и кунжут вообще определялись еще до уборки – «на корню» [Гаевский, 1924. с. 64]. При этом зачастую эмир и беки требовали уплату налогов не в натуральной, а в денежной форме. Поэтому крестьянам приходилось продавать часть своего урожая по цене, определяемой либо самим эмиром в масштабе всего государства, либо же – подставным торговцам, направленным беками или амлякдарами по предлагаемой ими цене (которая была, по меньшей мере, на 10–15 % ниже рыночной) [Гаевский, 1924, с. 65; Гартевельд, 1914, с. 109]. В результате фактический размер доли продукции, шедшей на уплату налогов, становился еще больше, чем установленный в каждом конкретном бекстве.

Естественно, население всячески старалось преуменьшить действительное количество собранной продукции, скрыть ее от сборщиков налогов, чтобы не платить слишком много. Реальный размер урожая становился явным для амлякдаров лишь в тех случаях, когда крестьяне везли излишки на базар для продажи [Галкин, 1894а, с. 374].

Еще одним налогом, предусмотренным шариатом, был ушр, также взимавшийся с земледельцев. В отличие от хараджа, он был четко фиксированным и составлял «десятину», номинально шедшую на благотворительные нужды [Мейендорф, 1975, с. 138]. Однако зачастую эмиры заранее объявляли, что в текущем году ушр будет собираться в казну для последующего перераспределения [Ханыков, 1843, с. 115–116].