Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

«Новый Китай не должен быть нацелен только на зарабатывание денег. Именно это порождает коррупцию. Новый Китай должен быть сильным и единым… Хотя Бо и говорил, что борется с коррупционерами, он стал символом всего, что было не так в Новом Китае. Преступность, коррупция, идея о том, что мы должны забыть, кто мы такие. Люди хотели снимать сливки, – сказал мне один друг из Китая, как и другие не пожелавший называть своего имени, боясь гнева властей. – Можно сказать, что он был своего рода козлом отпущения».

Стремительный экономический подъем предыдущих двух десятилетий позволял сотням миллионов людей выкарабкаться из мучительной нищеты. Но он сопровождался ростом неравенства, коррупции и преступности. Все больше видных деятелей страны в унисон заявляли, что Китай сбился с пути.

[ ]

По слухам, до своего впадения в немилость Бо Силай был главным претендентом на пост председателя Китайской Народной Республики – должность, эквивалентная президенту в других странах, – и должен был одержать победу на съезде коммунистической партии в ноябре 2012 года.

Как только Бо был отстранен от власти, его место занял бюрократ по имени Си Цзиньпин. Его отец в прошлом был ведущим политиком страны и занимал пост вице-премьера. В пятнадцать лет Си отправили работать в сельскохозяйственную коммуну, что было обычной практикой того времени. Его привлекли идеи коммунизма. Мировоззрение Си, как и многих других партийных работников, сформировалось под влиянием времен «культурной революции», научивших его переносить жизненные невзгоды и закаливших застенчивого паренька, любившего классическую поэзию.

«Я всегда был упрям и не терпел издевок над собой, – говорил он в 2000 году в интервью. – Я вызывал раздражение у радикалов, и они обвиняли меня во всех грехах».

В мае 1966 года, через четыре года после того, как его отца исключили из коммунистической партии и отправили работать на завод за поддержку романа, запрета которого добивался председатель Мао, в средней школе, где учился Си Цзиньпин, отменили уроки.

Председатель Мао провозгласил «культурную революцию», взбудоражившую народные массы и устранившую его соперников, что обеспечило ему полный контроль над страной и сформировало культ личности. Китай охватил хаос, толпы школьников и студентов искали врагов среди своих учителей и родственников. Хунвейбины патрулировали улицы, избивая людей, одетых в «буржуазную» одежду. Предприятия, школы и другие символы капиталистического достатка были разграблены и брошены. Китай погрузился в десятилетие голода, нищеты и насилия.

Революционеры разорили и дом семьи Си. Его отца, бывшего партийного работника, с позором прогнали по улицам. От него отреклась его собственная жена.

Однако Си не винил коммунистическую партию в своих бедах. Скорее, как и другие руководители первой волны, возглавившие Китай при Мао, он считал себя законным наследником коммунистической династии своих родителей. Он научился с подозрением относиться к популистам и возмутителям спокойствия, молодым «культурным революционерам», опрокидывающим иерархию и разрушающим устоявшиеся порядки, разжигая хаос. Идеалом статус-кво для Си был своего рода послушный патриотизм. Согласно сообщению, слитому из дипломатической переписки с осведомленным сотрудником американского посольства в Пекине, будучи прагматиком, Си решил быть «краснее красного», чтобы пережить трудные времена.

Он переехал в небольшую деревню, где жил в пещере и работал в местной администрации. В этот период (точный день остался неизвестен) с собой покончила его сестра. Си семь раз отказывали в приеме в коммунистическую партию; одобрили его заявку в 1974 году лишь после того, как он сумел подружиться с партийным чиновником.

Как и многие другие партийные бюрократы, Си учился на инженера, но никогда не работал по специальности. Он окончил колледж в конце 1970‐х годов и начал неуклонно продвигаться по партийной лестнице – как раз в то время Китай запустил рыночные реформы и стал открываться миру. Си начал свою политическую карьеру в тот момент, когда старомодный маоистский коммунизм утрачивал свои позиции. Поколение руководителей, выросшее в тоталитарной системе председателя Мао, уступало место более коллегиальной, бюрократической системе управления.

Си был среди тех, кто считал, что Китай терял свою душу. Партия «погрязла в коррупции и лишилось идеологического центра, – писала политолог Элизабет Экономи в книге „Третья революция: Си Цзиньпин и Новое китайское государство“. – По мнению Си, ничто кроме коренных, революционных перемен не могло спасти партию и государство и повести Китай вперед, к полной реализации своего потенциала великой державы».