Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

Когда Майсем переступала порог Ид Ках, ее всегда окутывало успокаивающее ощущение неразрывной связи с многовековой историей мечети. С Х века здесь располагалось кладбище, а в 1492 году правитель Кашгара Саксиз Мирза превратил его в молитвенный зал.

Мечеть Ид Ках пережила нашествия, новые династии и новые правительства. Это был культурный и политический центр, разраставшийся на протяжении веков, с гигантскими воротами, которые некогда вели наружу, на оживленный рынок, где проходили политические собрания и протесты. Во время «культурной революции», десяти лет коммунистической смуты, продлившейся с 1966 по 1976 год, мечети грозила наибольшая опасность, и она получила серьезные повреждения.

Но, несмотря на безжалостную политику Китая, она все-таки уцелела. Майсем полагала, что эта мечеть – единственное место, которое невозможно было разрушить, пусть власти и сносили другие старинные здания по всему Кашгару, возводя многоэтажные жилые дома на месте исторических кварталов. Каждую пятницу в Ид Ках стекалось около десяти тысяч верующих.

И вот Майсем стоит на городской площади. Она сделала глубокий вдох и двинулась к мечети.

«Согласно традициям Средней Азии, женщинам не разрешалось входить внутрь», – объяснила Майсем.

Она купила билет в кассе. Еще со времен учебы в университете в ID Майсем было указано, что она проживает в Пекине, поэтому мужчина на входе не понял, что она местная, и ей удалось пройти.

Облаченная в хиджаб, Майсем прошла через внутренний двор. Несколько мужчин странно посмотрели на нее. Она опустилась на колени на изысканный ковер молельной комнаты, склонилась и коснулась лбом пола.

«Молю Тебя о долголетии моих родителей и моем собственном долголетии, – тихо сказала она, – да узрим мы Твою справедливость».

«Ты что делаешь?!» – закричал имам, настоятель мечети, бросившись к ней. Присутствующие государственные чиновники тоже ринулись к Майсем.

«Женщинам нельзя здесь молиться!»

«Посмотрите на всех этих женщин в нашей мечети, – ответила Майсем, указывая на туристов, фотографирующих все вокруг. – Им вам нечего сказать… Они даже не носят хиджаб».

«Ты что, совсем чокнутая? Чему тебя научили родители?!»

«Мечеть – это место для молитвы. Я хочу молиться. Вот и все», – ответила Майсем. Ее выпроводили из мечети и сделали предупреждение.

«Но я была довольна, – вспоминала она. – Я оказала сопротивление и тем самым сохранила часть себя».

Когда Майсем вернулась домой и рассказала о том, что ей пришлось пережить, даже ее мать, терпимо относящаяся к подобным выходкам, предупредила дочь, чтобы она никогда больше не бросала вызов властям.

Глава 10 Люди – это данные

Tencent располагает большой базой данных пользователей, которая может помочь нам провести наиболее объективный и точный анализ и услышать голос народа.

Си Цзиньпин, речь во время посещения офиса Tencent, 7 декабря 2014 года

Майсем не имела ни малейшего представления о том, заметили ли власти ее мятежную выходку в мечети и волновало ли их это вообще. Разве у них не было более неотложных вопросов, связанных с безопасностью?

В 2014 году Ирфан, уйгурский специалист в области информационных технологий, признавал, что Китаю не хватает «одного-единственного элемента, чтобы система наблюдения действительно заработала как следует: достаточного массива данных».

В том году правительство Китая через частные компании запустило по всей стране пилотные проекты системы, призванной отслеживать покупки и интернет-привычки пользователей сети, а также ранжировать их по степени социального доверия. Систему планировалось полностью запустить через шесть лет.

Возможность контролировать крупные электронные платежные платформы (местные потребители не пользуются кредитными картами, предпочитая расплачиваться посредством мобильных приложений) естественным образом подстегнула у китайских компаний желание развивать систему социального кредита на основе всех этих данных о сотнях миллионов людей, ежедневно совершающих платежи. Что, если бы их можно было дополнительно распределить по категориям вроде социальной благонадежности, основываясь на их активности в области онлайн-покупок и платежей? Получилась бы система оценки, похожая на кредитный банковский рейтинг, но при этом всеобъемлющая.

В бурно развивающихся странах, таких как Китай, миллионы людей не имели доступа к традиционному кредитованию, а значит, у них не было и кредитного рейтинга. Собирая массив данных на каждого жителя страны, Китай мог устранить это препятствие и предоставить населению доступ к кредитованию.