Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

В три часа ночи 2 февраля 2013 года Тохти и его дочь Джухер отправились в столичный аэропорт Шоуду, где их ждал транзитный рейс до чикагского аэропорта О’Хара.

Тохти собирался приступить к работе в Индианском университете в Блумингтоне, где получил исследовательский грант. Их рейс был назначен на 10 утра, но Тохти решил, что власти с меньшей вероятностью заинтересуются ими, если они приедут посреди ночи.

В аэропорту сотрудники службы безопасности отвели их в сторону и проверили паспорта.

«Мы были в аэропорту и уже почти улетели, – рассказывала мне Джухер. – Я планировала задержаться там примерно на месяц, а он – на год. Полиция была готова разрешить покинуть страну мне, но не моему отцу. Я не хотела бросать его и спросила, что мне делать».

Тохти дал недвусмысленный ответ: «Думаю, ты должна воспользоваться этим шансом и улететь». Он подтолкнул свою дочь, опасаясь, что она откажется уезжать и тоже подвергнет себя опасности. «Иди, просто иди», – сказал он.

Джухер прошла через зону досмотра и направилась на свой транзитный рейс до Чикаго, не зная, когда в следующий раз увидит отца.

[ ]

«Обстановка здесь очень напряженная», – 24 июля 2013 года, находясь в Китае, говорил Тохти репортеру радио «Свободная Азия», некоммерческой новостной службы в Вашингтоне, освещающей проблемы беженцев.

Последние несколько дней за мной постоянно следуют полицейские автомобили и сотрудники службы общественной безопасности…

Я уверен, что впереди у меня не так много светлых дней, и чувствую, что у них [китайского правительства] не самые приятные намерения в отношении меня. Поэтому напоследок, пока у меня есть такая возможность, мне необходимо сказать несколько слов…

Если в ближайшем будущем меня не станет, знайте, что это произойдет не в силу естественной болезни и уж точно не будет самоубийством…

Если после ареста я скажу что-нибудь, что отклоняется от моих моральных принципов, знайте, что это не мои слова…

Вне зависимости от стратегии допроса или метода пыток, вне зависимости от того, какие части тела я потеряю, знайте, что я никогда не произнесу слов, которые нанесли бы ущерб интересам уйгуров, и никогда их не предам…

Я полагался лишь на перо и бумагу, чтобы дипломатическим путем требовать для уйгуров прав человека, юридических прав, а также прав на автономию региона… Однако я никогда не шел путем насилия и не сотрудничал с организациями, применяющими насилие.

Из Индианы Джухер начала каждый день созваниваться с отцом по скайпу, иногда они разговаривали несколько раз в день.

«Однажды он вдруг попросил меня записать имена и номера телефонов журналистов и американских дипломатов, которых он знал», – рассказывала она.

«Для чего это?» – спросила Джухер, волнуясь.

«У меня плохое предчувствие, – отвечал он. – Ты хорошо учишься. Тебе нужно как можно скорее поступить в колледж. Начинай создавать себе аккаунты в социальных сетях. Если меня не станет, помни, что у меня много друзей там, в Америке».

Тохти был знаком с влиятельными журналистами, активистами и дипломатами, которые, как он надеялся, помогут Джухер, если с ним произойдет что-нибудь ужасное.

«Ты их не знаешь. Но они помогут. Тебе нужно будет связаться с ними. И помни, что социальные сети важны, чтобы тебя услышали. Ради твоего отца».

Джухер начала обучение на курсах английского языка, намереваясь поступить в Индианский университет. К учебе в бакалавриате она планировала приступить в сентябре 2015 года.

4 ноября 2013 года полицейская машина без опознавательных знаков протаранила автомобиль Ильхама Тохти, в котором он ехал с женой и другими детьми. К счастью, обошлось без серьезных травм, однако никто не поверил, что это был несчастный случай.

В январе 2014 года полиция ворвалась в дом Тохти, конфисковала смартфоны и компьютеры и арестовала самого профессора.