Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

Сначала она сопротивлялась, боясь того, что ее ждет впереди. Затем двинулась вперед, а камеры видеонаблюдения, казалось, следовали за ней по пятам. Она преодолела жуткий бетонный коридор. Вдоль одной стены висели изображения несчастных женщин в хиджабах, словно взывающих к ней. На другой стороне женщины на высоких каблуках и в современной одежде ходили по магазинам и сидели в ресторанах, не обращая никакого внимания на Майсем. Охранники за стенами лагеря распахнули последние ворота, и солнечный свет ослепил ее. «Что дальше? – размышляла она. – Они увезут меня и будут пытать?» Охранники усадили Майсем в машину. Когда они отъезжали, девушка оглянулась на лагерь, гадая, выйдут ли когда-нибудь на свободу ее товарищи по заключению и сохраняют ли они вообще надежду на спасение.

Они проехали мимо традиционных домов из самана, из которых состоял Старый Кашгар. Майсем поняла, что вернулась в город. За окном промелькнула ее средняя школа. Затем дома друзей.

«Но это был еще не конец. Оставался еще один шаг, – рассказывала мне Майсем. – Я должна была окончить курс пропаганды в центре перевоспитания. В том самом, где меня держали до того, как отправили во второй концентрационный лагерь… Тот, другой лагерь назывался центром принудительного содержания».

Ее проводили в центр перевоспитания. Учащиеся с восторгом отреагировали на возвращение Майсем: побросали карандаши и захлопали в ладоши, когда она присоединилась к ним в классе. Недолгую эйфорию прервала учительница, потребовав тишины. Майсем села за парту и приступила к выполнению своих ученических обязанностей. До окончания курса оставалось еще несколько недель.

Она надеялась, что однажды сможет вернуться в Турцию, в университет, к своему парню, к нормальной жизни.

«Но что-то было не так… У меня не получалось ни думать, ни чувствовать, – говорила мне Майсем. – Внутри меня словно что-то заглушили».

Каждый раз, когда в ее голове рождалась критическая мысль или вспыхивало воображение, она одергивала себя.

«Опасно, – думала она. – Остановись. Не рассуждай. Просто делай».

Следующая пара недель занятий прошла в скучной рутине. Каждый день был похож на другой, будто время остановилось. Покорные учащиеся механически выполняли свои ежедневные обязанности. После шести часов учебы они уходили домой, чтобы приготовить ужин для своих семей. На другой день все повторялось.

Каждый день в определенное время учительница включала им пропагандистские ролики с патриотично настроенными студентами, марширующими строем, или случайными людьми на улице, возносящими хвалы Китаю или стоящими перед флагом страны. Как правило, все персонажи были совершенно безликими, но однажды в одном документальном фильме Майсем увидела лицо, которое узнала: «Это был мой профессор Ильхам Тохти».

«Ильхам Тохти, приговоренный к пожизненному заключению, – террорист и экстремист, – вспоминала Майсем слова из документального фильма. На экране был показан Тохти в наручниках, стоящий перед судьей и выслушивающий приговор. – Ильхам Тохти воспользовался своим положением профессора, чтобы заражать умы наших студентов и граждан. Партия противостоит таким врагам, как Ильхам Тохти, которые являются раковой опухолью нашей нации».

Затем в фильме показали несколько интервью с бывшими студентами профессора Тохти. Майсем была поражена. Она помнила их еще со времен занятий в университете.

«Я учился у Ильхама Тохти, – говорил один из студентов, мужчина в рубашке поло. – Я быстро понял, что профессор Тохти – террорист, который влез к нам в голову. Теперь, когда я нахожусь в центре перевоспитания, Партия учит меня очищать разум от вируса Ильхама Тохти». «Три вируса – терроризм, экстремизм и сепаратизм – некогда жили во мне, – декламировал другой студент. – Я заразился ими по вине профессора Ильхама Тохти. Но Партия вылечила меня. Партия направила меня на путь истинный».

«Любим партию! Любим страну! Долой негодяя Ильхама Тохти!»

Студенты на экране один за другим клеймили своего профессора.

Когда фильм закончился, учительница велела классу приступить к рутинному заданию: открыть тетради и написать семь страниц размышлений на тему Ильхама Тохти.

«Я подвергала сомнению учение Партии, – написала Майсем. – И я ошибалась. Партия велика. Нация велика. Интеллектуалы-реакционеры пробрались в нашу страну, чтобы заразить мой разум и душу. Партия – мои отец и мать, и Партия излечила меня».

Она устала. Она просто хотела домой.

«Мне не терпелось покончить с этим. Курс почти закончился. Оставалось всего три дня – и мне предстояло придумать, как выбраться из Китая на свободу», – рассказывала Майсем.

И вот последний день ее занятий подошел к концу. Некоторые другие студенты, совершившие те или иные проступки, вынуждены были задержаться в центре.