Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

«Ситуация быстро ухудшалась. Каждый день я слышала истории о том, как чей-то брат, отец, мать, друг исчезает в лагерях, – вспоминала Майсем. – Полиция появлялась посреди ночи и забирала их. Мне еще повезло… Я окончила курс перевоспитания еще до того, как события приняли совсем дурной оборот».

Майсем и ее мать организовали встречу в главном правительственном учреждении Кашгара с местным чиновником, который мог дать Майсем разрешение выехать из страны. В конце концов, она успешно прошла индоктринацию и очистила свой разум от гнусных мыслей.

Чиновник привел Майсем в замешательство, вручив ей список документов, которые нужно было подать во все мыслимые инстанции: в районную администрацию, в местное управление полиции, в офис партийного политического руководителя, в такое-то учреждение… и так далее.

«Вам нужны все их подписи и печати», – объяснил он.

«Мы с мамой провели много часов, собирая бумаги: мое свидетельство о рождении, документы по прописке, аттестаты, подтверждающие обучение в начальной школе и университете, даже свидетельства о смерти моих бабушки и дедушки», – рассказывала Майсем.

Наконец она отправилась в бесконечный поход по кабинетам, вымаливая подписи сидящих там бюрократов. Каждый раз ей приходилось отстаивать огромные очереди, а затем подробнейшим образом объяснять, в чем заключается ее просьба.

«Почему вам нужно покинуть Китай? – спрашивал ее тот или иной чиновник. – Какие у вас дела на Ближнем Востоке?»

«Я прошла политическую подготовку в Китае и показала, что являюсь лояльным гражданином, – отвечала она, подчеркивая, что успешно отучилась в центре перевоспитания, и демонстрируя свою курсовую работу в доказательство горячего патриотизма. – Я должна окончить аспирантуру за границей, в Турции. Меня уже зачислили».

Каждый чиновник внимательно просматривал бумаги, перепроверял наличие всех документов и подписей. Некоторые совершали пару телефонных звонков, желая убедиться в правильности процедуры и законности того, что они делали: разрешали молодой женщине уехать, когда город все больше и больше закрывался от внешнего мира. А иногда под столом передавалась «оплата», то есть взятка.

Майсем понимала, что время уходит.

«Я видела, что Чэнь Цюаньго начал ужесточать полицейские меры, – рассказывала она. – Каждую неделю становилось все больше патрулей, полицейских участков, камер видеонаблюдения, люди все чаще пропадали. Программное обеспечение, искусственный интеллект… Я чувствовала, как они становится все изощреннее».

«Тебе повезло, – объясняла Майсем ее мать. – Но нам нужно еще вытащить тебя отсюда в безопасное место».

Она решила, что ее дочери нужно уехать до 1 октября, когда в стране все будет закрыто в связи с празднованием Дня образования КНР – дня, когда в Китае отмечается захват власти коммунистами в конце гражданской войны.

Как только все документы были оформлены, мать купила Майсем билет на самолет, вылетавший из Урумчи в Анкару. Но поскольку они жили в Кашгаре, сначала нужно было добраться до столицы региона – задача не из легких.

«Поедем на автобусе, – предложила ее мать. – Дорога займет целый день, двадцать четыре часа».

В переполненном автобусе, где их могли подслушать, Майсем и ее мать не поднимали запретных тем, в число которых входила и учеба девушки за границей.

«Помни, что, когда ты вернешься в мир, – говорила ее мать, намеренно используя расплывчатые формулировки, – ты можешь многого добиться. Ты можешь обрести голос. С нами все будет хорошо здесь, в Китае».

«А что насчет папы?» – спросила Майсем.

Ее отношения с отцом по-прежнему были сложными: многие конфликты так и остались неразрешенными. Некоторые из прошлых обид не забылись. «Помни, что он тоже тебя любит».

Именно он сжег небольшую библиотеку Майсем. Могла ли она простить его? Действительно ли он помог дочери избежать худшей участи, ожидавшей ее, если бы власти нашли эти книги? Она не знала ответа.

В полночь они прибыли в Урумчи. У Майсем была с собой небольшая сумка, набитая документами, у ее матери – только дамская сумочка. Они не хотели давать полицейским понять, что Майсем планирует покинуть страну. Полиция имела право действовать на свое усмотрение: даже если документы Майсем были в порядке, ее все равно могли задержать.

Женщины подошли к стойке регистрации. Сотрудница авиакомпании, проверявшая паспорт и документы Майсем, с недоумением вгляделась в бумаги.

«С вашим билетом возникли проблемы», – сказала она, сняв трубку и набирая какой-то номер.

«Вы купили этот билет в июне 2016 года, – объяснила сотрудница, – а потом три раза меняли его. Но каждый раз не получали нужного разрешения».

Мать Майсем, так надеявшаяся, что в тот день ее дочь окажется на свободе, трижды меняла дату вылета из-за того, что девушке пришлось посещать курсы пропаганды, а затем томиться в заключении в двух лагерях. Как выяснилось, находясь в концлагере, она должна была получать официальные разрешения на смену билета.

«Вы шутите?» – спросила Майсем.