Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

Если здесь сказано при «береге», а не при «берегах», то Ибн-Даста не хотел этим сказать, что Болгары жили на одном только береге, ибо это противоречило бы многим источникам свдений по поводу территории Волжской Болгарии. Очевидно, что Ибн-Даста хочет сказать не то, что Хозары жили по одной стороне, а Славяне по другой стороне реки, но то именно, что Волга разделяется между Хозарами и Славянами, то есть, как те, так и другие живут на берегах этой реки. Царь, у которого был Ибн-Фодлан, и имя которого мы встречаем в его известиях под названием Алмус, вместо Алмуш. Произношение этого имени не вполне известно, так как Ибн-Фодлан пишет только буквы «Алмс», а Ибн-Даста – буквы «Алмш», и к тому же первая буква может читаться как е, или как о, или как у.

Это известие Ибн-Даста, очевидно, должно принимать не в географическом, а этнографическом смысле, то есть, Ибн-Даста хочет сказать, что три упомянутые им племени были сродни между собою, а не то чтобы они были соседями друг другу. Доказательством этому может служить то обстоятельство, что, по всей вероятности, считаемое здесь за Болгар племя Эсегел (произношение этого имени не определено с точностью), жило в Седмиградии[152] или где-нибудь вблизи Дуная. Ибн-Даста говорит в следующей главе, где идет речь о Мадьярах, что один из округов, населенных этим народом, лежит между землями Печенегов и болгарских Эсегел; но так как известия Ибн-Даста о Мадьярах, равно как и другое его показание о местопребывании их, относятся к тому времени, когда они жили к югу от Печенегов, вероятно, между Дунаем и Днестром, то следовательно племя Эсегел жило далее, южнее к Дону и довольно далеко от волжских Болгар. Если мы примем вышеупомянутое показание Ибн-Даста этнографически, то должны принять и то, что название «Болгары «в обширном смысле было общим для различных между собою сродных племен, а в тесном смысле название Болгар принадлежало одному племени приволжскому.

Византийский летописец Феофан сообщает известие, что Хозары происходят изнутри страны Берзилии; но у него не показано, где именно эта земля находилась. В географии, приписываемой Моисею Хоренскому, находится известие, что народ Барзилеев, считаемый там в числе обитателей Сарматии, занимал 70 рукавов Волги. Под этими 70 рукавами разумеются, без сомнения, те, которые Волга образует при впадении своем в Каспийское море; таким образом, мы видим, что Барзилеи жили в самой нижней части Волги. Но так как при самом устье ее находился главный город Хозар, то, вероятно, Барзилеи жили немного более к востоку или к югу отсюда. От Ибн-Даста же мы узнаем, что Барзилеи принадлежат болгарскому племени.

По Ибн-Фодлану также видно, что пашни Болгар доставляли в изобилии ячмень и пшеницу; просо также принадлежало к их степным припасам (См. выше). По Ибн-Фодлану, дань у Болгар состояла в шкуре куницы с каждого дома. Ближайшие преемники вышеупомянутого болгарского царя Алмуса начали чеканить монету, и Френ[153], как известно, описал три болгарские монеты, из которых самая древняя относится к 338 по мусульманскому летоисчислению (=949–950), и позднейшая к 366 по мусульманскому летоисчислению (=976) годам. Но как видно, эта чеканка монеты скоро прекратилась, так как, кроме, этих трех монет, по настоящее время не найдено никаких других болгарских денег.

Из Ибн-Даста мы узнаем, что куний мех у Болгар ценился в 2 1/2 диргема. Если мы примем, что диргем, как говорит Спренгер, равняется 72 сентимам, то в таком случае цена куньего меха должна равняться одному франку 80-ти сентимам или 45-ти копейкам (по курсу середины 19 века).

Болгары, со своей стороны, получали за эти мусульманские монеты от народов, живших на западе, различные товары, которые они частью употребляли сами для себя, частью вывозили далее на восток, и таким способом магометанские монеты различным образом распространялись в отдаленнейших местах на западе.