Готический роман. Том 2

Идти в полной тьме было не слишком приятно, но Карл не решился воспользоваться неизменно хранящимся в сумке фонариком, – кто знает, а вдруг у них тут есть охранник, который следит за тем, чтобы никто не пустился на самочинную экскурсию по закрытым для публики переходам. Он еще хорошо помнил этот отрезок туннеля, исхоженный когда-то сотни раз, и мог обойтись без фонарика. Правда в конце пути, не слишком полагаясь на свои представления о пройденном расстоянии, он все же замедлил шаг и выставил вперед руки с растопыренными пальцами. Последние метры он прошел с трудом, словно брел под водой, стараясь не поддаться панике при мысли о том, что хитроумные реставраторши могли сменить тайный замок зеркальной двери.

Но, слава Богу, замок остался прежним, и Карл беспрепятственно проник в рыцарскую трапезную. Там он нашел на ощупь бесконечно древнее деревянное кресло, которое как ни странно стояло там же, где и раньше, и тяжело опустился в него, чтобы прислушаться и перевести дыхание. В комнатах было темно и тихо. Уставший от темноты Карл начал уже шарить в недрах сумки в поисках обшитого фетром пенала с фонариком, как вдруг его настороженное ухо уловило невнятный шорох, и он застыл, упершись руками в твердые подлокотники кресла.

Шорох приблизился, и Карл, готовясь к сопротивлению, отпустил подлокотники, неясно сознавая, какого рода опасность на него надвигается. Однако он еще не успел выпрямиться, как тяжелая мохнатая туша навалилась ему на плечи, и по лицу его заскользило что-то мокрое, горячее, пахнущее болотным перегноем. И тут его осенило – да ведь это верный Ральф, как он мог про него забыть? Пес узнал старого друга и поспешил к нему – поздороваться и выразить свою неизменную собачью любовь!

Стараясь не упасть под напором этой любви, Карл обхватил руками могучую шею и благодарно прижался щекой к поросшей шелковистой шерстью морде:

– Ральф, старый дружище, ты не забыл меня? – прошептал он в трепещущее от радости собачье ухо, думая при этом: «Хорош бы я был сейчас, если бы он меня забыл!»

Ясно было, что в квартире никого нет, так что можно было вытащить фонарик и оглядеться. В трапезной практически ничего не изменилось, за исключением исчезновения двух рыцарей в доспехах, – наверно, это их он видел давеча у входа в круглый зал. В сопровождении Ральфа он поднялся по лестнице и прошел в спальню Инге. Там кое-какие мелочи, вроде прикроватных тумбочек и торшеров, были заменены новыми, более современными, но в остальном все осталось, как было.

Впрочем нет, не все – постель была не убрана, покрывало сдернуто и, скомканное, свисало с одной стороны до самого пола. Зная безумный педантизм Инге в вопросах чистоты и порядка, Карл нашел это странным. Он внимательно обследовал кровать, она тоже оказалась новой, добротной, с жестко присоединенными тумбочками. Подушек на кровати было две, обе смятые и сдвинутые к центру, навстречу друг другу, тумбочки были использованы несимметрично – в одной скученно толпились все те же знакомые ему баночки с кремами и флакончики с душистыми маслами, зато вторая была абсолютно пуста. Для кого, интересно, хранила ее Инге в столь незапятнанной девственности?

То же самое он обнаружил в наново обустроенном стенном шкафу – одну его половину занимали аккуратно разложенные и развешанные вещи Инге, вторая зияла сиротской голизной незаполненного ничем пространства. Обыскивать покои баронессы Губертус было непросто – каждый раз, когда Карл наклонялся или протягивал куда-нибудь руку, он натыкался на трепетный мокрый язык Ральфа, тут же начинающий равномерно облизывать любой подвернувшийся участок обнаженной кожи. Что это, пес еще не насытился восторгами встречи или в такой форме выражает недоумение по поводу странного поведения внезапно возвратившегося божества?

Карл бегло глянул на часы – времени до конца экскурсии оставалось совсем немного, нужно было спешить. Осмотр остальных комнат мог бы хоть немного приоткрыть завесу над сегодняшним бытом Инге.

Карл решил начать с кухни, – Инге очень любила эту просторную комнату, украшенную древней печью, которая кормила когда-то десятки прожорливых ртов. После того, как Инге лично спланировала и осуществила замысловатый проект модернизации, кухня, конечно, выглядела совершенно иначе, чем в рыцарские времена, и печь теперь служила не более, чем декорацией.

С декоративной точки зрения кухня поражала воображение, как и прежде, но интерес Карла был отнюдь не эстетическим. Первым делом он осмотрел стол, тоже неубранный, – это что-то новое у Инге, раньше она ни за что не оставила бы на столе немытые блюдца и чашки с кофейным осадком на дне. Чашек было две, но это еще ни о чем не говорило – Инге вполне могла перед экскурсией угостить фрау профессор, чашечкой кофе.