Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

Первый этап 240—270-е гг. (ступень В2/С1 центральноевропейской хронологии). На рубеже II—III вв. сложившаяся на юге Восточной Европы этнополитическая ситуация была нарушена вторжением готов и других восточногерманских племен — выходцев из североевропейского Барбарикума. При этом первоначально переселенцы заняли места прежних зубрицких (раннеславянских) селищ на Волыни и в верховьях Южного Буга, где до этого располагались позднезарубинецкие поселения[770]. Здесь появляются памятники вельбарского типа, культурные истоки которых обнаруживаются на территории Польши предшествующей ступени В2. Важно то, что время и направление их распространения в целом подтверждают рассказ Иордана о миграции готов вместе с семьями из Поморья на юг в сторону Причерноморья через территории современной Западной Белоруссии и Западной Украины (Get., 27—29).

Однако современная археология вносит существенные коррективы в картину миграции готов «в земли Скифии», которая под пером Кассиодора/Иордана, опиравшихся лишь на героические сказания, приобрела поистине эпические масштабы. Продвижение вельбарцев на юго-восток, число и характер оставленных ими памятников объективно демонстрируют, что это было не переселение больших масс готов, а скорее процесс постепенной «ползучей» миграции населения с последовательной колонизацией земель «заселенных слабо или заселенных слабыми»[771]. Вельбарские памятники оказались рассеяны отдельными островками практически по всей территории Украины[772]. При этом массовые археологические материалы свидетельствуют, что в наиболее ранних вельбарских древностях Волыни и Южного Побужья в конце II в. имелись лишь некоторые специфические этнографические признаки, которые в дальнейшем получат развитие в Черняховской культуре[773].

Но главное другое — сравнительный анализ вельбарских и Черняховских памятников объективно указывает на то, что в начале пути мигранты находились на более низком уровне социально-экономического и культурного развития, нежели многочисленное население классической Черняховской культуры, сложившейся несколькими десятилетиями позже. Иначе говоря, археология наглядно показала, с чем предки готов реально пришли в Северное Причерноморье, и кем они там стали по материалам многочисленных могильников и поселений Черняховской культуры[774].

По своему облику она уже тогда стала резко отличаться не только от субстратных восточноевропейских, но и от соседних германских культур центральноевропейского Барбарикума, в том числе, и это следует еще раз подчеркнуть особо, от «материнской» вельбарской. Разумеется, на Черняховских поселениях проживали не только и не столько прямые потомки переселенцев — тысячи готов погибли в боях с Империей, — сколько тот сложный полиэтнический конгломерат, который сложился в ходе многолетних войн и миграций. Он и положил начало классической Черняховской культуре — «народ-войско» эпохи «обретения родины» стал превращаться в новую народность. По данным археологии этот этногенез проходил при активном участии местных неготских элементов, однако высокий авторитет инициаторов «Готских войн» в немалой степени способствовал, как выразился X. Вольфрам, их «превращению в готов»[775].

Современная археология убедительно демонстрируют масштабность протекавших в римское время в Барбарикуме этнических и религиозных процессов, вызванных экспансией различных германских племен. Археологический анализ сложных и противоречивых культурных явлений в Центральной и Восточной Европе на ступени В2/С1 не оставляет сомнения в том, что в процесс формирования нового восточноевропейского этнополитического пространства были втянуты как выходцы из Северной Европы, часть которых прошла через горнило событий у границ Римской Империи в годы Маркоманнских войн 70-х гг. II в., так и местное восточноевропейское население — поздние скифы, сарматы, даки, бастарны, венеты, включавшие в свой состав балто-славянских выходцев из лесной зоны Восточной Европы. Определенную роль могли сыграть и выходцы из римских провинций: перебежчики, военнопленные, ремесленники и т.п. М.Б. Щукин обратил внимание на особую роль многочисленных готских федератов, которые служили Римской империи и там приобщались к достижениям античной цивилизации. Он пишет, что при ряде обстоятельств из этих разнородных элементов сложилась некая историческая общность, шел процесс постепенного формирования новой народности. При этом, по образному сравнению того же исследователя, пришельцы с северо-запада были лишь неким «ферментом», вызвавшим процесс «брожения», «дрожжами», без которых бы не получилось «хлеба» Черняховской культуры, выпеченного на огне «Скифских войн»[776]. Такая модель этно- и культурогенеза вполне соответствует современным концепциям о природе варварских этнополитических образований у границ Римской империи[777].