Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

Другое готское название “saliþwos” обнаруживает многочисленные соответствия в европейских, особенно славянских языках (чеш. “selo” — «село», «пашня», болг. село — «село»; укр. село, др.-рус. село — «жилище», «селение», и др.). По заключению С.А. Сорокиной, первоначально у германцев оно не являлось отдельным строением, а представляло собой просторное помещение в «длинном доме», в котором проходила ежедневная жизнь членов рода/семьи. Здесь решались хозяйственные проблемы, сюда приводили гостей и странников, возможно, в некоторых случаях выполнялись религиозные обряды[1045]. Однако скорее всего, гот. “saliþwos” обозначало не жилище, а прежде всего, местопребывание, т.к. оно чаще всего переводилось греческим словом “μονή”[1046]. На наш взгляд, большие «длинные дома» Черняховской культуры могут соответствовать готскому названию дома вообще “gards” или скорее жилищу с деревянными конструкциями, которое в Библии Вульфилы называлось “razn” (греч. “οίκος”)[1047]. Известно, что последнее употреблялось и остроготами, т.к. производное от него слово “*razna” находят в языке крымских готов вплоть до Позднего Средневековья[1048].

Судя по размерам, в таком «длинном доме» проживала большая патриархальная, семья во главе с домовладыкой — “frauja” (греч. “οικοδεσπότης”)[1049]. По древней традиции он имел власть над всеми домочадцами. При передаче на готский язык Библии Вульфила для выражения власти хозяина над членами семьи употребил композит “heiwa-frauja”, тогда как для перевода его же власти над зависимыми людьми он использовал композит “garda-waldans”, где “gards” «дом/двор», a “waldan” «управлять, править»[1050]. Помимо “frauja” все домашние дела лежали на плечах хозяйки дома. Она следила за порядком и имуществом, отвечала за хранение продуктов и т.п.[1051] Поэтому, видимо, далеко не случайно в женских Черняховских погребениях нередко встречаются ключи — знаки власти домохозяйки над имуществом дома.

Кроме членов семьи под властью домовладыки находилась челядь — гот. “gasinþ(j)os”, которая могла проживать под одной крышей с хозяевами или ютиться в отдельных хижинах[1052]. В связи с этим отметим, что Б.А. Рыбаков, рассматривавший лесостепную Черняховскую культуру исключительно в рамках «славянской линии» развития, допускал, что ее «длинные» дома-огнища предназначались для размещения челяди, т.к. они сосуществовали с обычными домами. На наш взгляд, планиграфия Черняховских селищ, где «длинные дома» иногда располагались в окружении небольших жилищ, скорее указывает на то, что дело обстояло как раз на оборот.

Античные источники также говорят о рабах и семьях у готов (“servi et familiae”)[1053]. Вульфила использовал для обозначения зависимых от главы дома людей, не находившихся с ним в родстве, слова с основой на “þius*”, а также термин “skalks” = греч. “οίκέτης” — «слуга»[1054]. На основании семантического анализа первого слова Е.А. Сорокина склоняется к мысли, что им обозначали человека, выполнявшего работу по хозяйству и дому[1055]. В таком случае “þius” — «домашний раб»; “þiwi” — «служанка»; “þumagus” — «батрак», «слуга» и др. Другой социальный термин восходит к прагерм. “*skalko” — «юноша/холостяк» и находит параллели в других германских языках для обозначения зависимых людей[1056]. По мнению Е.А. Сорокиной, это слово употреблялось в тех случаях, когда речь шла о большей степени зависимости, чем “þius”.

Археологические материалы Черняховских поселений и сравнительные данные о землепользовании у древних германцев со времени Тацита указывают на то, что главной производственной ячейкой общества была семья («большая» или «малая» — однозначно сказать трудно). Основная масса населения состояла из свободных общинников (“freis”), полноправных участников народного собрания и военных походов. Но, как свидетельствует археология, на тех же поселениях могли проживать лица иного социального статуса.

На многих Черняховских селищах наряду с наземными «длинными домами» открыты углубленные в землю жилища. Их известно больше, чем «длинных домов» — свыше 300 на 80 исследованных поселениях. По глубине они условно делятся на полуземлянки и землянки: первые врезаны в грунт на 0,4—1 м, вторые были глубже, иногда до 2 м и более[1057]. Они встречаются реже, преимущественно на Верхнем Днестре, Но и те, и другие отличались меньшими размерами нежели «длинные дома». Для полуземлянок наиболее характерна площадь в предела 8—17 м², для землянок 17—29 м². Большинство из них обогревалось открытыми очагами из камня и глины. После исчезновения Черняховской культуры именно полуземлянки с печью-каменкой станут основным типом жилищ у ранних славян.