Жертвами гонений, начатых при Атанарихе, встревоженном, как видно, не на шутку, стали все христиане без исключения. Как первые, православные, так и ариане. То есть нельзя утверждать, что готские владыки терпимо относились к православным, преследуя лишь ариан. Просто до начала арианской миссии Вульфилы и других его единоверцев христианство было столь мало распространено среди готов, что казалось готским правителям не заслуживавющим внимания и потому не требовавшим принятия контрмер в форме репрессий.
Крутые меры, принятые Атанарихом в отношении христиан (требование под страхом жесточайшей кары публично приносить жертвы идолу, возимому по всей стране, и т. д.), известны нам лишь в изложении христианских хронистов.
Так, Созомен[372]
писал в своей «Церковной истории»:«Афанарих (Атанарих. –
То есть сведения о преследованиях готских христиан известны нам лишь из ряда весьма пристрастных источников и из житий святых. Ведь начатые Атанарихом гонения привели к появлению первых готских мучеников за веру, чьи жизнеописания вошли в сокровищницу христианской традиции. В то же время эти жития готских святых в значительной своей части являются уникальными историческими источниками, в которых сохранились в первозданном виде некоторые подробности из жизни тех народов и эпох, не описанные ни в одном из дошедших до нас источников иного рода.
Из примерно полусотни известных нам поименно готских мучеников, пострадавших за веру в ходе преследований христиан при Атанарихе (включая великомученика Никиту и др.), наибольшей известностью пользуется святой мученик Савва Гот(ф)ский (Буззуский, Валахийский), память которого празднуется Русской Православной церковью 15, Греческой Православной – 18, Румынской Православной и Рим(ск)о-католической – 12 апреля. Он удостоился особенно подробного жизнеописания – жития, содержащего целый ряд весьма интересных для нас фактов, не описанных больше нигде.
Согласно этому житию, будущий священномученик жил в то время, когда среди готов проповедовал христианство епископ Вульфила. Среди многих готов, окрещенных им, был, согласно некоторым источникам, и святой Савва. Став христианином, Савва вел добродетельную жизнь, был благоговеен, мирен, воздержан, прост, молчалив (но заставлял умолкнуть идолослужителей), избегал женщин, все дни проводил в молитве, пел в церкви (некоторые источники говорят, что он был чтецом) и заботился о ее благоустройстве. Он смело проповедовал христианство. Готские князья и судьи под влиянием языческих жрецов начали гонение на христиан и стали принуждать их к вкушению идоложертвенного мяса, т. е. мяса животных, приносимых в жертву языческим богам. Дело в том, что, хотя жертвы и возлагались на алтарь для «всесожжения», они в действительности сжигалась лишь частично. Язычники были достаточно практично и рационально мыслящими людьми, понимавшими, что богам не нужна человеческая пища, довольно с них благоухания дыма от жертвенника. Сжигались лишь отдельные части туш (или тушек) жертвенных животных, надо думать, не самые лучшие, а также шерсть и перья (если приносились в жертву птицы). Лучшие кусочки шли жрецам. Остальное поедали верующие. Почти как в сказке о том, как мужик гуся (а после – и гусей) делил. Многие язычники, чтобы сохранить жизнь своим близким и родственникам, принявшим христианство, подавали им вместо идоложертвенного обычное мясо. Некоторые христиане согласились на такой обман, но святой Савва отказался и заявил, что христианин должен открыто исповедовать свою веру. За это жители селения, где жил святой Савва, выгнали его (из опасения, что Савва навлечет на них беду своим твердым стоянием в вере), но потом просили вернуться. Когда гонения на христиан усилились, односельчане святого Саввы решили идти к судье и принести клятву в том, что среди них нет ни одного христианина. Тогда святой Савва громогласно заявил: «Не клянитесь за меня, потому что я – христианин». Жители пошли и поклялись, что в их селении только один христианин. По приказанию судьи к нему привели святого Савву. Но судья, увидев его бедность (у Саввы не было никакого имущества, кроме платья, в которое он был одет), решил, что Савва не может ни помочь кому-либо, ни повредить, и отпустил его.