Говорит Вафин

Однажды Слава Самохвалов случайно назвал Егора Чумакова дотошным. Егор широко раскрыл глаза, выдохнул на слове «чё?!» и нанес могучий удар по Славиному лицу. После чего остановился и, слегка склонив голову, стал наблюдать за произведенным эффектом.

Слава медленно распрямился, скинул обломки роговых очков, сплюнул юшкой на кафель и спокойно произнес:

«Через пару минут, как голос придет в порядок, я наберу своих пацанов, и этот сизый двор сегодня окрасится в багрянец. Тут поселится смерть, под визжание сигнализаций она будет пировать на крыше гаража, гомерически хохоча, сбрасывать человечьи кости прямо на расчерченный классиками асфальт. Грудную на б, а коленный суставчик – на 9.

Ну, а пока скажи мне, пособие по инвалидности еще не получающий человек, что, по твоему мнению, означает слово «дотошный»?

Егор, поигрывая языком с семечкой, больше бравируя, чем дерзя, развязно ответил: «Ну что-то нехорошее. Когда пацанов огорчают там. Или живут непорядочно, некрасиво, суматошно».

Помолчав с секунду, прибавил зачем-то: «Масляный стиль жизни, в общем». И сплюнул замуслявленную семечку прочь.

История начинала приобретать нездоровый цвет лица.

Слава Самохвалов терпеливо вздохнул и достал из кожаной сумки телефон «алкатель». Заскорузлые пальцы вызвали из поиска страшное имя: «Димон Мажарый». После чего он жмякнул на зеленую иконку вызова и мягко улыбнулся пацанам Егора Чумакова. Каждому по отдельности.

А на город опускался мягкий сиреневый майский вечер. И дети лупили мяч по стене хрущевки звонче, чем обычно.

«Мажарый? Ты пьян? Хочешь убивать? Сегодня есть убивать, Мажарый. Записывай координаты, тут много убивать, Мажарый».

Советский льняной завод за речкой начал испускать демонические звуки, трусливо стравливая дым в наползающую на город темноту. Кто-нибудь, наконец, расскажет мне, отчего в такие вечера хочется сесть на балконе с граненым стаканом пива и цедить, цедить мерзавца до посинения, а затем зашлифовать вальтронящей нутро сигареткой?

Шел тут с одной девицей вдоль взморья. Пекло, она в шляпке, я как обычно в куртенке, теплых штанах и шапочке.

Шутим о раке.

Девица: изо всех раков я выбираю рак тапочек. У меня диагностируют, а я – хлоп – скину их и побегу босиком. Тут девица и в самом деле скинула босоножки, и аккуратно пошла босичком, смеясь, что колокольчик на майском ветру.

Сдвинул шапку на затылок. Может, и жениться мне пора, черт его знает, этот 2017.

Вышел Нил Армстронг с корабля на луну, сказал дежурную мудрость, пошел лунный грунт собирать.

Через полчаса поворачивается к своим: «Ну всё, пацаны, давайте, счастливо».

Все в ахуе. Что, мол, такое, куда?

Армстронг им: «Ну я приехал куда хотел, спасибо, что подбросили». Потом добавил: «Тетка у меня тут. У нее перекантуюсь покуда». И уходит прочь.

ТОТ МУЖЧИНА УДИВИТЕЛЬНО КРАСИВО КУРИЛ.

ПОТОМ НЕВЕРОЯТНО КРАСИВО ПОМИРАЛ ОТ РАКА.

И В ГРОБУ ОН ЛЕЖАЛ СНОГСШИБАТЕЛЬНО КРАСИВО.

ЧЕРВИ ВОСТОРГАЛИСЬ: ОХУЕННЫЙ ВООБЩЕ, ЖАЛКО ЕСТЬ, ДАВАЙТЕ НА НОВЫЙ ГОД ОСТАВИМ.

А хорошо раньше было на день рождения к однокласснику прийти, еще в добухательные времена.

Стол накроют, ждут в гости пиздюков, значит.

Юрочка Вафин, еще маленький, чистенький весь, в свежем камзоле, туфли блестят – пришел, в руки имениннику какую-нибудь книгу старую ненужную, мол, просвещайся – интересно.

А сам поверх плеча на стол глядит – чем потчевать будут?

Поперва голод утоливши, уже проказа задумывается. Или ткнешь кого под столом булавкой, или так негромко: «а что, в сегу будем играть теперь?»

Наиграешься в сегу, потом в прятки, потом еще во что. Распарился, а там и десерт подают. Мороженое с фруктами, например.

А когда уходишь, еще потрешься около выхода, чтобы тебе и с собой пакет наложили.

В детстве хотелось укусить кошку. Думал – «Она же всех, подлая, кусает, а что, если ее?»

Однажды подкрался к спящей, наклонился и как грызанул в лапу! Та взвизгнула, пизданула меня второй лапой и скрылась под диван. Во рту клок шерсти и вкус реализованной мечты.

Два дня ко мне вовсе не подходила, на подкикисывания не реагировала, зыркала глазищами, знаю, мол, тебя дурака, лжешь ты, нет в твоей руке за спиною курятинки, к тебе только подойди – цапнешь прямо в мягкое кошачье мяско.

На третий день маслицем приманил.

Больше кошку не кусал потом. Лет через десять я по такой же схеме бабу укусил – реакция аналогичная была.

Помню, как соседствовал я на одной лестничной площадке с юркой и смышленой бабкой-собирательницей.

Звали ее в подъезде попросту «Кокованя» (баба Аня на санскрите), была она собою полненькая, румяная, однако с безразмерною грустью в глазах. Биография для СНГ классическая – половина родственников не вернулась с войны, кто-то досыта упился метилом в брежневщину, остальных прибрал коварный Альцгеймер. Кокованя, однако, свой век доживала так, что дай бог всем нам. Подойдя к 80, она, как советуют маститые психотерапевты, открыла в себе новое хобби – собирательство. Началось форменное РПГ.