Грабеж средь бела дня

Было весело, шумно. Зал визжал, смеялся, рукоплескал. Наконец свет под потолком стал гаснуть, только мерцали огоньки на елке. По занавесу с той стороны забегали чьи-то руки, он чуть раздвинулся, и вышел Костик-конферансье.

И я пошел за кулисы.

Костик тепло и сердечно поздравил учащихся и педагогов с наступающим Новым годом, с успешным окончанием учебного полугодия и объявил об открытии конкурса.

– Начать наш конкурс выпала честь учащимся первого «А». Они покажут вам сказку о пользе коллективного труда.

Занавес раздвинулся. Посреди сцены сидела на полу учительница этого класса. В желтом платье и в зеленой шапочке в виде длинных перьев.

– Посадил дед репку, – сказала она густым басом. – Выросла репка большая-пребольшая. Стал дед репку из земли тянуть.

Вышел на сцену маленький испуганный Дед в лаптях, смущаясь, ухватил репку за зеленые перья.

– Тянет-потянет, – вздохнула толстая Репка, – вытянуть…

Дед дернул – зеленые перья оторвались, а он шлепнулся попой в пол. Посмотрел на зелень в своих руках, на Репку, которую он так и не вытянул, – заревел во весь голос и удрал за кулисы. Потеряв один лапоть.

Репка вскочила, подобрала лапоть и помчалась за Дедом, утешать.

В зале стоял хохот. Жюри выставило оценки: пять, пять, пять!

Пока Дед воевал с Репкой, я произвел за кулисами некоторые рокировки. Заменил крысят из шестого «А» поросятами из трех разных классов.

– Так директор велел, – строго объяснил я. – Первое место вам обеспечено. Живо переодевайтесь.

Три крысенка стали поросенками. И наоборот. От перемены мест слагаемых… очень многое изменяется!

А праздник шел своим чередом. Показал свою сказку Алешкин класс. Любаша-Белоснежка провела с песней семь гномиков, за ними прошагали в ногу тридцать три богатыря, а в хвосте у них деловито пропрыгал Алешка в мамином фартуке. Кенгуру не кенгуру, но прыгал здорово. Как тушканчик. Он у меня сегодня не так еще попрыгает!

…И вот настал черед Нильса. Иван Ильич был очень на него похож. В деревянных башмаках, с хохолком из-под шапочки спереди и сзади. С дудочкой.

Крысята тоже были очень похожи. В курносых масочках с усиками, с блестящими глазками. В мягких шкурках из старых шуб и с длинными противными хвостами. Они, как и положено, посуетились, побегали по сцене, пообрывали друг другу хвосты. А когда Нильс заиграл на дудочке, завороженно замерли. И весь зал – тоже. Трудовик здорово играл. Чисто так, немного печально. И очень красиво. В самом деле захотелось идти за ним далеко-далеко, хоть на край света.

Он играл, а сам пятился к ступенькам, которые спускались со сцены в зал. Крысята выстроились в цепочку и послушно потянулись за ним. В некотором отдалении.

Было очень тихо. Только звучала в тишине нежная мелодия дудочки. Да дружно шлепали по полу крысиные лапки.

Процессия прошла меж рядами. Нильс скрылся за дверью. Немного погодя и все крысята исчезли за ней. Звуки дудочки стихли. Зато раздались бурные, несмолкаемые аплодисменты, переходящие в смех. Потому что весь зал вскочил на ноги, даже члены жюри. При этом Снегурочка лишилась своей косы вместе с кокошником и оказалась тетей Фросей. Она тут же схватила Санька за ухо. Он завизжал, стал выворачиваться, размахивая руками, и сбил с головы Снеговика ведро. Оно с грохотом упало на пол…

В этой суматохе я передал на минуту свои полномочия Костику и выскочил из зала. Нильс сидел на полу. Я даже не сразу его заметил, потому что его расчетливо скрывала распахнутая половинка двери. Он сидел за ней, прислонившись к стене, раскинув руки и ноги, растеряв башмаки и свесив голову на грудь. Рядом валялась его дудочка. Вот почему она смолкла за дверью. А мы еще ломали голову – как бандиты заменят нашего Нильса на своего. Оказалось, очень просто. С помощью баллончика. Только не такого, как у нас дома, а покруче.

Я присел перед Нильсом и поднял его голову за подбородок. Он мутно взглянул на меня и с трудом спросил:

– Глобус цел? – и потрогал свою макушку.

На ней уже набухала шишка.

– И обо что это я ахнулся? – снова спросил он.

– Об стенку, наверное. Сбегать за медсестрой?

– Нет, мне уже лучше. Даже как-то хорошо. – Он с усилием встал на ноги. – А где мои крысята?

– В мышеловке, – ответил я. И подбежал к окну.

На улице уже стемнело. Шел снег. Но в свете школьных окон было хорошо видно, как из дверей, пятясь, вышел фальшивый Нильс. На дудочке он не играл, а манил крысят за собой руками, задом влез в стоящий рядом с крыльцом фургончик типа «Газель». Крысята послушно шмыгнули за ним в темный дверной проем, как в норку.

Только мне показалось, что их было не трое, а четверо… Стоп! Не четверо, а пятеро. Последним влез в машину и захлопнул дверцу… наш бравый охранник Фига!

– Что это? – раздалось у меня за спиной. Я вздрогнул и обернулся. Это был трудовик. В одной руке он держал свою дудочку, а другой рукой нежно щупал шишку на голове. – Что это? Куда это? – И он чихнул.

– За подарками поехали, – брякнул я первое, что мне пришло в голову.

Подарки не подарки, а хорошенький сюрприз этим жуликам будет, когда они приедут на место. Не знал я только, что меня ждет сюрприз куда как круче!