Грабеж средь бела дня

Вернувшись в зал, я попробовал разыскать Алешку. Его нигде не было. Никто его не видел. А Костик, который торопился сбросить мои обязанности и взяться за свои, выбегая на сцену, обернулся и шепнул:

– Он шкурку накинул. – И начал объявлять следующее выступление.

Когда он вернулся за кулисы, я схватил его за руку:

– Какую шкурку?

– Что? – не сразу врубился Костик. – Не понял…

– Какую шкурку накинул мой брат? – четко и раздельно повторил я свой вопрос.

– А… Лешка-то? Крысиную. У них запасная была. На всякий случай. Вдруг кто-нибудь еще захочет под дудочку поплясать.

– Ну и?..

– Ну и пристроился за Нильсом.

Ноги у меня подкосились. Я громко сел на пол. Будто и меня, как трудовика, вырубили баллончиком. Только он после этого ударился в дверь головой, а в пол… другим местом.

– Не ушибся? – услышал я через некоторое время участливый голос настоящего Нильса. Теперь он склонился ко мне и держал мою ослабевшую голову за подбородок. – Сбегать за медсестрой?

– Нет, мне уже лучше.

– Иди-ка ты домой, – посоветовал трудовик. – Это у тебя перенапряжение от праздничных волнений.

Это точно – от волнений. Только далеко не праздничных.

И тут я встрепенулся. Какой уж теперь праздник! Когда младший брат в опасности!

Вот тут-то я и оценил его слова о том, что он сам узнает, куда отвезут похищенных детей. И понял, зачем ему это нужно. Чтобы разведать, где находится главное осиное гнездо наглых, жадных и жестоких похитителей.

Да, тут уж не до праздника. Но домой я не пошел. Ключи от квартиры были у Алешки, а родители придут поздно – они пошли на новогодний вечер к папе на работу. Так что и идти мне некуда, и помощи просить не у кого.

Да, такого праздничного школьного вечера у меня еще не было. Надолго я его запомню.

Не находя себе места, я слонялся то по залу, то по пустым и гулким коридорам, забредал за кулисы. И один раз даже в задумчивости выбрел на сцену. Во время представления. Но все сошло благополучно. Десятый класс ставил «Кентервильское привидение», и мое мрачное незапланированное появление на сцене было воспринято публикой и жюри нормально – как оригинальная сценическая находка. Бледностью лица я был настоящий призрак.

Когда, по моим расчетам, родители уже должны были вернуться, я поплелся домой, подыскивая по дороге слова, которыми я сообщу «радостную» весть…

В наших окнах горел свет – значит, родители уже дома. Поднимаясь в лифте на наш этаж, я внутренне репетировал. Если дверь откроет папа, я скажу так… Если дверь откроет мама, я… ничего не скажу.

Дверь мне открыли не папа и не мама. Дверь мне открыл… Алешка.

И я опять больно сел на пол. На этот раз от радости и облегчения.

– Ты голодный? – как ни в чем не бывало спросил Алешка, когда я встал, почесываясь сзади. – Чай будешь? Я только что согрел.

Он, наверное, решил по своей наивности, что я упал у родного порога от голода.

– Ты где был? – спросил я, обретя дар речи.

– А… – он махнул рукой с бутербродом. – Там… Недалеко. К бандитам съездил. Прокатился на «газельке». Ничего она бегает. Апельсин будешь? Я его у них спер. – Алешка, наливая мне чай, болтал так, будто не в бандитское логово попал, а на детский спектакль. – Я вообще-то два апельсина у них спер. Но один… Понимаешь, один апельсин пришлось бросить.

– Тухлый, что ли? – я постепенно приходил в себя. Но чашка с чаем все еще дрожала у меня в руках.

– Почему тухлый? – обиделся Алешка. – Нормальный. Но так получилось… Не было другого выхода.

Вот и пойми его. А оказалось все очень просто.

Глава XVII КРЫСЯТКИ-ПОРОСЯТКИ

Машина мчалась по темным улицам. Все время сворачивала то в один переулок, то в другой. А то и вовсе разворачивалась и мчалась обратно. Бандиты запутывали следы.

В салоне было тихо. Все молчали. Особенно крысята. Только четвертый крысенок Алешка что-то чуть слышно бормотал себе под нос. Это он заучивал повороты, чтобы потом найти бандитское логово. В том, что он сумеет из него удрать, Алешка не сомневался.

Наконец машина въехала в какие-то ворота и остановилась.

– За мной! – весело гаркнул, распахивая дверцу, фальшивый Нильс. – Сейчас вам будет хороший сюрприз. Новогодние подарки! За лучшее выступление.

Крысята один за другим попрыгали из машины.

– Стоп! – вдруг воскликнул «Нильс». – Почему вас четыре штуки? Должно быть три. Один лишний.

– Бери всех, – сказал, вылезая, наш фиговый охранник. – Чем больше деток, тем больше бабок. – И заржал, очень довольный своей шуткой.

– Ты лучше ворота запри, – посоветовал ему «Нильс». – Пошли, крысенки.

Вся компания вошла в какую-то боковую дверь и спустилась в какой-то подвал. Здесь было светло, горели под сводчатым потолком яркие лампы, но окон не было. Были только три раскладушки, столик и кресло. На столике лежал мобильник и стояла тарелка с апельси-нами.

– Присаживайтесь, господа крысы, – «Нильс» указал на одну из раскладушек, застеленную клетчатым пледом в дырках. – Угощайтесь.

Все это время он не снимал своей маски.

Крысята все так же молча сели на заскрипевшую раскладушку. Апельсины никто из них не взял. Кроме Алешки – он схватил сразу два. И Фига, усевшийся в углу, тоже.