Грачевский крокодил. Первая редакция

Какъ однако ни былъ обыкновененъ происходившій на террас разговоръ, но тмъ не менe во всемъ обществ проглядывало что-то не совсмъ обычное. Въ разговорахъ часто упоминалось о какихъ-то подметныхъ письмахъ и какихъ-то брошюркахъ При этомъ исправникъ разказалъ въ довольно забавной форм что не дальше какъ сегодня онъ, надвая на Рычевской станціи пальто, лежавшее все время въ тарантас, нашелъ въ карман брошюрку политическаго содержанія съ надписью: книга сія принадлежитъ исправнику.

Пріздъ Анфисы Ивановны породилъ въ обществ цлый рядъ догадокъ и предположеній. Всхъ занималъ вопросъ: зачмъ пріхала Анфиса Ивановна, такъ какъ всмъ было извстно что Анфиса Ивановна даннымъ-давно никуда не вызжала кром церкви и отца Ивана. Попытала было узнать что-нибудь отъ Потапыча, но Потапычъ, успвшій уже выпить и закусить, на вс вопросы отвчалъ только: не могу знать! и больше ничего не говорилъ. Кучеръ Абакумъ тоже ничего не зналъ.

Пріздъ Анфисы Ивановны боле всхъ потревожилъ жандармскаго офицера и исправника, которые не шутя ломали головы стараясь отгадать причину прізда, но какъ они ни ломали головъ, а пришлось ограничиваться лишь однми догадками, да и догадка эта была крайне сбивчивы, такъ какъ одинъ говорилъ что вроятно Анфиса Ивановна пріхала похлопотать насчетъ поимки крокодиловъ, другой же объ отсрочк земскихъ платежей, такъ какъ предводитель былъ въ то же время и предсдателемъ управы. Только одинъ мировой судья уврялъ что Анфиса Ивановна пріхала съ единственною цлью познакомиться съ Опаснымъ Василькомъ, прослышавъ про его красоту и изящныя манеры и даже посовтовалъ жандармскому офицеру пріударить за вдовушкой и принять въ соображеніе что у нея превосходное имніе и что жить ей по всей вроятности остается очень не долго.

Немного погодя Жена предводителя положила конецъ всмъ догадкамъ и объявила цль прізда Анфисы Ивановны.

Вс успокоились, и прокуроръ, знавшій уже это дло заране, объявилъ что въ виду заявленія потерпвшаго, содержаніе котораго ему уже извстно чрезъ становаго, а также во вниманіе къ просьб Анфисы Ивановны, онъ полагалъ бы возможнымъ дло это прекратить. Анфиса Ивановна очень обрадовалась и принялась благодарить прокурора.

Посл обда все общество опять перешло на террасу, и Анфиса Ивановна со всми подробностями стала передавать исторію крокодиловъ. Разказъ этотъ боле всхъ заинтересовалъ исправника. Онъ подслъ къ Анфис Ивановн; а когда старушка кончила, принялся успокоивать ее.

— А что, скажите пожалуста, ваша племянница Мелитина Петровна? спросилъ исправникъ.

— Она ничего! отвчала старуха.

— Нтъ, куда-то ушла.

— Да, но все-таки она въ Грачевк? не ухала?

— Куда же ей ухать! Вдь мужъ ея за сраженіяхъ.

— Получаетъ она отъ него письма?

— Вообразите, ни одного!

— А она мн очень понравилась! проговорилъ мировой судья, подходя потихоньку къ Анфис Ивановн. — Я имлъ удовольствіе видть ее у себя въ камер.

— Ахъ, Боже мой, почти вскрикнула Анфиса Ивановна всплеснувъ руками. — Вотъ память-то!… Я и забыла поблагодарить васъ за Тришкинскій процессъ…

Петръ Ивановичъ сконфузился.

— Помилуйте, за что же!… бормоталъ онъ. — Если ужь вы непремнно хотите благодарить, то благодарите Мелитину Петровну, а не меня.

— Такъ это васъ Мелитина Петровна защищала за суд? спросилъ непремнный членъ.

— Она.

— Молодецъ, право молодецъ-барыня. Очень сожалю что я не имю удовольствія быть съ нею знакомымъ, а то бы я вс ея пальчики разцловалъ, ножки бы разцловалъ и изъ ея башмачка выпилъ бы за ея здоровье шампанскаго… Вы пожалуста, сударыня, передайте это Мелитин Петровн.

— Непремнно, непремнно! шутила Анфиса Ивановна.

— А она кстати очень хорошенькая! замтилъ мировой судья.

— Да, она славная бабенка, подтвердила Анфиса Ивановна.

Посл чаю Анфиса Ивановна собралась было домой, но и хозяинъ и хозяйка стали упрашивать чтобъ она осталась переночевать и хорошенько отдохнула. Приглашеніе было такъ радушно что старуха согласилась переночевать, только съ условіемъ чтобы за все не очень сердились если она пораньше другихъ уйдетъ спать.

— Слава Богу! проговорилъ исправникъ на ухо прокурору. — Я очень радъ, что она остается ночевать.

— Да, это вышло очень кстати.

Немного погодя къ крыльцу предводительскаго дома было подано два тарантаса, въ которыхъ, со всми распростившись, ухали исправникъ, прокуроръ и жандармскій офицеръ.

XV