Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией

В ведение Придворной конюшенной части, подчинявшейся Министерству Императорского Двора, входила покупка лошадей, как в России, так и за границей, лечение их; похороны и установка памятников; обеспечение фуражом; покупка карет, колясок, фаэтонов, ландо, пролеток, шарабанов; изготовление упряжи; управление государственными конными заводами (Починковским, Хреновским, Александровским); заведование Конюшенным госпиталем и Конским лазаретом. Руководил Конюшенным ведомством обер-шталмейстер (генеральский чин), пять шталмейстеров и два советника. Им подчинялись многочисленные чиновники, кучера, коновалы, кузнецы, ремесленники. Придворным конюшням принадлежал и огромный четырехугольный корпус (дом № 2), отделявшийся от главного здания площадью, и включавший церковь, квартиры для чиновников, экипажные сараи и Конюшенный музей. Проект здания, стилизованного под елизаветинское барокко, выполнил П. С. Садовников.

Музей, созданный в 1860 году, занимал верхний этаж. Здесь были выставлены двухместный возок Петра I, потешные и маскарадные сани цариц XVIII века, гобелены с изображением царских рысаков и их чучела, произведения шорных мастеров. После гибели Александра II в музей были переданы останки разбитой взрывом императорской кареты.

Николай II после отъезда в Царское Село в Петербурге бывал нечасто, а во время визитов предпочитал пользоваться автомобилем. Вначале это была машина графа Владимира Орлова (мужа красавицы княгини Ольги со знаменитого портрета Валентина Серова). Орлов фактически исполнял обязанности шофера. В 1905 году у императора появились два собственных автомобиля марки «Delaunay-Belleville». Их число быстро росло. В Царском Селе, Петергофе, Зимнем и Аничковом дворцах, в Гатчине и в Ливадии были оборудованы гаражи.

Тем не менее, как и у предыдущих российских императоров, у Николая II имелся собственный лейб-кучер – Сайфулла Бурнашев, родом из татарского села Азеево. Он поначалу служил у великого князя Алексея Александровича, а после его смерти в 1908 году перешел к царю. Бурнашев сидел на козлах в огромной шубе голубого английского сукна с бобровым воротником, бобровой шапке, на руках – белые краги.

Придворные конюшни были соединены телефоном и телеграфом с великокняжескими и императорскими дворцами. Услугами здешних экипажей часто пользовались и Романовы, и министры, и высшие чиновники Дворцового ведомства. В Конюшенном же ведомстве состояли выезды для обслуживания Императорских театров. Эти кареты подавались «солистам Его Величества». Самым парадным дворцовым выездом было ландо «Адамон» с запряжкой шестеркой белых лошадей цугом по две. Кучера не было, а на каждой левой лошади сидел форейтор, одетый под жокея. Так выезжала обыкновенно царица с детьми.

Учеников театрального училища возили на открытых длинных линейках, на которых они сидели с обеих сторон, спинами друг к другу. Смолянкам на масленице предоставлялись придворные экипажи с кучерами и лакеями в треуголках и в красных гербовых ливреях. Каждое такое ландо было запряжено четверкой белых лошадей. Вереница карет в двадцать колесила вокруг отведенной под гульбище площади.

Император Николай II и императрица Александра Федоровна в экипаже

Осип Мандельштам писал: «“Проездами” тогда назывались уличные путешествия царя и его семьи. Я хорошо навострился распознавать эти штуки. Как-нибудь у Аничкова, как усатые рыжие тараканы, выползали дворцовые пристава: “Ни чего особенного, господа. Проходите, пожалуйста. Честью просят…” Но уже дворники деревянными совками рассыпали желтый лесок, но усы околоточных были нафабрены и, как горох, по Караванной или по Конюшенной была рассыпана полиция. Меня забавляло удручать полицейских расспросами – кто и когда поедет, чего они никогда не смели сказать. Нужно сказать, что промельк гербовой кареты с золотыми птичками на фонарях или английских санок с рысаками в сетке всегда меня разочаровывал».

Императрица Александра Федоровна и цесаревич Алексей

16. Спас на крови

Наб. канала Грибоедова, 2

Торжественная закладка храма Воскресения Господня (широко известного как Спас на Крови) на месте, где смертельно ранили Александра II, состоялась в октябре 1883 года. Архитектура храма-памятника изначально несла идеологический вызов: в городе, основанном Петром Великим, поставить храм, полностью отрицающий выбранный первым русским императором европейский путь развития, воплотить Русь допетровскую, подчеркнуть преемственность русского самодержавия от Ивана Грозного и Алексея Михайловича, а не от «западников» Петра Первого и творца «Великих реформ» Александра II.

Конкурс на строительство храма «на месте смертельного поранения в Бозе почившего императора» неожиданно выиграли малоизвестный архитектор Альфред Парланд и выпускник Академии художеств, настоятель Троицево-Сергиевой пустыни под Петербургом архимандрит Игнатий (Малышев).

Спас на Крови. 1900-е