Град огненный (СИ)

Еще бы. Даже после провала четвертого эксперимента, даже после признания вины за Шестым отделом, Морташ не успокоился все равно и мешается, как чирей на заднице. Только придавишь его на одном месте, как он тут же вскакивает на другом.

— Хлоя слишком рьяно отстаивала права васпов, — продолжает профессор. — Когда весь север ополчился против вас, когда Шестой отдел набирал силу, а по тайге гуляли охотники за головами, фантазии юной девицы могли истолковать неправильно. Так что мне оставалось делать, господин Вереск? Вы предали своего друга, чтобы встретиться со мной. Я предал себя, чтобы спасти внучку, — он вздыхает, поднимает на меня взгляд — в уголках глаз скапливается влага, и когда Полич улыбается, его губы дрожат. — Мне пришлось внести ее имя в базу данных, чтобы оградить мою девочку от слишком пристального внимания пана Морташа. И я расплачиваюсь за это до сих пор. Уже год, как Хлоя не общается со мной.

Стекла очков потеют, и Полич снимает их, протирает салфеткой. Его пальцы подрагивают, волнение покалывает статическими разрядами. Верить ему или нет? Я хочу верить. И словно отвечая на мои сомнения, профессор тянется к прибору с антенной и поворачивает тумблер на ноль.

В голове раздается последний, на этот раз очень тихий щелчок.

Рубильник на «вкл», рубильник на «выкл».

Хватаю воздух ртом, на мгновение захлебываясь чужими эмоциями. Я хорошо знаю их: тревога и вина. А еще страх за близкого человека. Такой же, какой испытываю я за всех васпов, доверяющих мне, зависящих от меня, как раньше зависели от Королевы.

— Хлоя Миллер не работает на Морташа?

Профессор качает головой, надевает очки и приглаживает встрепанные волосы.

— Никто из нас не работает, — теперь он окончательно берет себя в руки, и голос начинает звучать ровнее и жестче. — И мы не хотим, чтобы вы, господин Вереск, попали в его руки. Вы понимаете, чем это грозит, да?

Теперь понимаю. Наверное, я подозревал и раньше, когда Улей содрогался от авиаударов, и когда мы спасались на болотах, и когда шли в Помор. Я знал это, когда выходил из реабилитационного центра и глядел в будущее с надеждой и страхом. Чувствовал ответственность за все, что происходило с васпами после гибели Королевы. За смерть Пола. За арест Расса.

Если я снова позову их — они откликнутся на зов.

Долго молчу, глядя себе под ноги. Чувствую кожей взгляды профессора и его гостя.

— Я знал, — говорю наконец, — что васпы чувствуют во мне Зверя. Что они пошли за мной потому, что не могли не пойти. Если я почти что Королева, они не могут не послушаться меня, так?

— Не совсем, — мягко отвечает Серый. — Вы можете передать сигнал на весь рой, но каждый васпа принимает решение сам. Вы Ферзь, а не Королева. Не забывайте об этом.

— А кто принимает решение за меня?

На этот раз они оба улыбаются. Ни снисходительно, ни зло, а очень открыто и добродушно, как улыбался Виктор, навещая меня после срыва.

— Вы сами, — твердо говорит Полич. — Переход — целиком ваше решение. Не без помощи Тория, конечно. Но все-таки ваше.

— Все может измениться, — подхватывает Серый. — Нам известно, что пан Морташ продолжает разработки Дарского эксперимента. И также известно, что он следит за вами. Он или получит Ферзя в свои руки, или уничтожит вас. В любом случае уничтожит, особенно, если выведет новую Королеву. Или найдет другой способ управлять роем.

Я вспоминаю изуродованный труп, найденный мною и Францем на свалке. И знаю, что Серый прав. Если вовремя не прижать Морташа, мы все окажемся либо в клетках, либо в могилах.

— Мы дважды получали ордер на обыск его особняка, — говорит Серый, а я только теперь задаюсь вопросом, кого имеет в виду этот невзрачный человек, говоря «мы»? — Но оба раза безрезультатно. Пан Морташ не дурак, чтобы хранить дома важные документы вроде протоколов вскрытия.

— Ни в Южноудельской академии, ни в Институте нового мира подобные работы больше не ведутся, — согласно кивает Полич. — Могу предположить, что у пана Морташа есть секретная лаборатория.

— И вы хотите, чтобы я разведал, где она находится? — усмехаюсь я.

Теперь мне понятны и эта встреча, и этот разговор. Игра продолжается, и ставки возрастают. Но господа игроки не знают одного: я давно веду собственное расследование, и нутром чую, что развязка близка.

— Мы не просим вас вмешиваться, господин Вереск, — говорит Серый. — В конце концов, это не совсем законно, вы понимаете? Достаточно только уловить сигнал. И передать нам.

— Конечно, — бормочу я и гляжу мимо него, в окно. Там плывут кучевые облака — густые, серые, на глазах меняющие облик. Ты можешь меняться и выбирать, пока живой. А когда застываешь, то приближаешься к смерти и распаду.

Я — лидер роя. И пока жив, я делаю выбор.

Это будет хорошая битва. Последняя битва для меня.

9 мая

Утро приносит сюрприз: на пороге моей квартиры появляется Лиза. Одна, без Тория.

Она мнется, явно не зная, с чего начать. Вытягивает шею, пытаясь что-то высмотреть за моей спиной, но заходить не спешит. А я чувствую беспокойство, окутывающее ее вместо облака цветочных духов. Что-то действительно серьезное?