Град огненный (СИ)

Время летит слишком быстро. В Улье оно тянулось медленно, как сахарная баланда. Здесь же летит, как пуля, и может убивать. Не успеешь — не спасешь.

Я все-таки успеваю.

Торий лежит за гаражами, ничком в бурьяне. Без куртки и без ботинок, зато живой. От мертвого несло бы гнилью, а не ядреным сивушным духом. За моей спиной лепечет бывший неофит:

— Вот так он и лежит с утра, господин преторианец. Я тут мусор прибирал. И вот… Подошел — живой. Уже хотел скорую вызывать.

— Не нужно пока, — бросаю через плечо, и лезу в бурьян, чертыхаясь и цепляя репьи штанами. Из-под ноги выкатывается пустая бутылка.

— Вик! — зову его.

Не реагирует. Лицо мертвенно бледно, губы приоткрыты. Сколько он тут провалялся? Присаживаюсь на корточки, прислушиваясь к дыханию. Запах валит с ног. Прощупываю пульс на шее — бьется. Дыхание ровное. Уснул или потерял сознание? Как же не вовремя! Как по-дурацки!

— Вставай, пьянчуга! — тормошу его и бью по щекам. Торий всхлипывает, бурчит что-то под нос. Голова мотается по прошлогодней траве, в спутанные волосы набились репьи.

— Вставай!

Растираю ему уши и щеки. Торий пускает слюну, отмахивается:

— Бр-рысь! Оса, кыш!

Узнает. Очнулся, зараза. Жалею, что рядом нет канавы, куда можно бы макнуть его головой.

— Я тебе покажу и брысь, и кыш!

Встряхиваю за ворот. Виктор икает и открывает глаза — мутные, покрасневшие. Выглядит не лучше, чем после пыток.

— Оставь, — шепчет он. — Сдохнуть… хочу…

— И не мечтай, — снова встряхиваю его, не позволяя провалиться в беспамятство. Торий загребает горстью сухую траву и швыряет в меня.

— Оставь… г-говорю! Пшел!

— Оставлю, когда домой привезу, — и кричу неофиту, отирающему гаражную стену: — Вызывай такси! Деньги вот…

Протягиваю купюры. Проверять у Тория бесполезно: наверняка стащили вместе с ботинками и курткой. Хорошо, штаны на месте. Неофит забирает деньги и скрывается за гаражами. Расторопный малый, дельный бы солдат получился.

— Не поеду… никуда, — бормочет Торий. — Друзья мои где? Петер… Макс…

— Смылись Петер и Макс, — отвечаю, ныряя Торию под руку. — Обокрали. В следующий раз выбирай, с кем пить.

— А? Не-ет! — убежденно тянет Виктор и валится на меня. — Они… правильные мужики! Не то, что…

Икает, так и не договаривая фразу. Я не жду продолжения, пытаюсь выволочь Тория из бурьяна. Он шатается, цепляется носками за репейник. А время бежит. Я кожей ощущаю, как струится мимо нас, секундами оседая в придорожную пыль. Что там с загорцем? Ушел или нет?

— Домой поедешь, — цежу сквозь зубы. — Тебя жена обыскалась.

— Лиз-за, — выдыхает Торий. Перегаром разит наповал. Хоть самому закусывай. — Зачем я ей… такой?

— Ничего. Проспишься — как новый будешь.

Торий надсадно смеется, заходится в кашле, почти пригибает меня к земле. Я вспоминаю, как тащил его из разбомбленного Улья, и не мог оставить тогда. А сейчас не могу тем более.

— Моя работа… дело всей жизни, — хрипит Виктор. — Все к чертям собачьим! Все под откос! Смеются теперь… надо мной. Пальцем тычут: глядите! Вор! Предатель! А меня самого… предали… никому нельзя доверять! Правильно, оса? Спасибо тебе за науку!

— И тебе спасибо, человек, — отзываюсь я и останавливаюсь, чтобы отдышаться. — У тебя тоже есть, чему поучиться.

— Ч-чему? — он отстраняется, пытаясь заглянуть мне в лицо.

— Как признавать ошибки. И исправлять их.

Он щурится с недоверием. Осунувшийся, небритый — совсем как тогда, на болотах. Правильно ли я поступил, клюнув на приманку лучшей жизни? Правильно ли поступаю сейчас? Не будет ответа. Никто не примет решение за меня, и я продолжаю говорить так доверительно и спокойно, как только могу:

— Тебя я больше в осиные разборки втягивать не стану. И опровержение дам. Не рухнет твоя карьера. Обещаю.

— Откуда… знаешь?

— Знаю, — твердо произношу я и усмехаюсь: — Ферзь я или кто?

Конечно, я мог бы рассказать о встрече с Поличем. И о том, что дубликат украденных материалов о Четвертом эксперименте отправлен курьером в рабочий кабинет Тория. А, может, о том, что скоро мы найдем доказательства незаконных делишек Морташа, и тогда он за все ответит… Но Виктор явно не в том состоянии, чтобы выслушивать мои откровения.

— Ты много сделал для васпов, Вик, — говорю я. — Действительно, много. Но дальше мы сами. Пора вылезать из лабораторий и чужих дис-сер-таций.

— Сами… хреново справляетесь, — бурчит Торий.

— Дай нам последний шанс.

— Что-то мне подсказывает, я пожалею об этом, — ухмыляется он.

Я вытираю рукавом лоб и гляжу в сторону, прислушиваясь к шуму автомобильных шин. Тревога гложет изнутри, и в этот раз мы не имеем права проиграть.

— Возненавидеть меня всегда успеешь, — отвечаю я. — Но ты столько раз говорил, что мы живые. Что мы почти люди. А ведь люди ошибаются. Совершают нелогичные вещи. И разыскивают по всему городу загулявших друзей.

Он прыскает от смеха, икает и прикрывает ладонью рот.

— А теперь… пожалуйста… — прошу я. — поехали домой. Лиза ждет.

Такси выруливает из-за поворота. Я крепче перехватываю Виктора, но он упирается мне в грудь, спрашивает:

— По-годи… скажи… ты ведь был с ней?

— Был с кем? — уточняю я.

— С Лизой… тогда… ты спал с ней?