Читаем Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку полностью

К новой жилищно-строительной кооперации власть расположена еще и потому, что жилищные товарищества создаются исключительно по производственному принципу, то есть в соответствии с идеей трудобытовых коллективов: члены одного трудового коллектива вступают по месту работы в один жилищный кооператив и впоследствии поселяются и живут вместе в одном кооперативном доме. В полном соответствии с этим принципом и проектируются кооперативные дома. Так, например, согласно этой установке был спроектирован, а затем в 1925 г. возведен и заселен в Москве дом Кожсиндиката (арх. А. Голубев). В нем на трех первых этажах располагались конторские помещения, а на четырех верхних – квартиры служащих синдиката[281].

РЖСКТ рассматриваются властью в роли дополнительного средства «переработки человеческого материала в соответствии с требованиями эпохи» – преобразования класса мелкой буржуазии в рабочих и служащих за счет включения ее в коллективную трудовую деятельность и бытовое сосуществование в коммунальном жилище: «…необходимо ставить буржуазных специалистов в обстановку товарищеского общего труда, рука об руку с массой рядовых рабочих, руководимых сознательными коммунистами…»[282] РЖСКТ являются еще одной организационной формой, в рамках которой обязательной и неизбежной для мелкобуржуазной интеллигенции и мигрантов из деревни является адаптация к внутриколлективным межличностным отношениям в среде рабочих и госслужащих, принятию писаных и неписаных правил поведения в быту, к отделению молодежи от старшего поколения и побуждению в ней стремления разделить с властью ее идеалы, цели и пр. Власть в полном соответствии со своей стратегией использования жилища как средства принуждения предлагает социально чуждым элементам осуществить добровольно-принудительный выбор – или принять вменяемые им нормы социального поведения и действия, или оказаться на улице, потеряв право пребывать в помещениях, принадлежащих жилищной кооперации.

Власть сознательно отделяет старые жилищные товарищества (имеющие в своем составе представителей буржуазии) от новых (РЖСКТ): новое положение о жилищно-арендных кооперативных товариществах и рабочих жилищно-строительных кооперативных товариществах устраняет нетрудовой элемент из состава этих товариществ, превращая их исключительно в организации трудящихся: «…В связи с вышеизложенным отделам местного хозяйства надлежит: 1) провести широкую кампанию по организации новых жилищно-арендных кооперативных товариществ и реорганизации существующих на началах, определяемых новым положением о жилищной кооперации…»[283]

Власть не ликвидирует старые жилищные товарищества (зачем разрушать функционирующую систему?) – она постепенно заменяет элементы этой системы, замещая их новыми. Причем делает это таким образом, каким осуществляла подобное во всех тех случаях, когда хотела придать своему организационному воздействию вид, не привлекающий слишком большого общественного внимания, когда стремилась получить результат не за счет задействования административного ресурса, а чужими руками: власть подталкивает на создание новых и реорганизацию старых кооперативных товариществ «широкие народные массы».

Во-первых, за счет пропаганды и агитации нового жилищного кооперативного движения и призывов к активному вхождению в него трудящихся. Статьи в периодической печали, выходящие в конце 1924 – начале 1925 г., разъясняют необходимость реорганизации жилищных товариществ на новых условиях и призывают создать «общественные организации, способные нести ответственность за свои действия, имеющие устойчивость в своем устройстве и, как следствие, хозяйственную самостоятельность». Здесь же для широкого ознакомления публикуются образцы уставов ЖАКТ и РЖСКТ[284].

Во-вторых, за счет предоставления возникающим РЖСКТ широкого спектра льгот[285].

В-третьих, за счет создания для старых кооперативов режима максимального неблагоприятствования.

В-четвертых, за счет активизации вовлечения «сознательных членов кооперативов», представителей пролетариата в работу по «очистке» его от «вредных элементов». В частности, во исполнение этой установки руководство жилищной кооперации в лице жилсоюзов (полностью подчиненных власти) осуществляет планомерное введение в состав переизбираемых правлений старых жилищных товариществ (а также впервые формируемых правлений новых жилищно-арендных кооперативных товариществ) членов партии, которым настоятельно рекомендуется незамедлительно создавать из числа кооператоров-коммунистов коммунистические фракции, чтобы контролировать деятельность правлений и ревизионных комиссий в отношении того, насколько последовательно они воплощают политику партии и правительства[286], а также для того, чтобы с их помощью, когда понадобится, «брать руководство кооперативами в свои руки»[287].

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Urbanica

Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике
Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них. Вопрос о теоретических инструментах, позволяющих описывать подобные закономерности, становится в книге предметом критической дискуссии. В частности, авторы обсуждают и используют такие понятия, как «городской габитус», «воображаемое города», городские «ландшафты знания» и др. Особое внимание в этой связи уделяется сравнительной перспективе и различным типам отношений между городами. В качестве примеров в книге сопоставляется ряд европейских городов – таких как Берлин и Йена, Франкфурт и Гамбург, Шеффилд и Манчестер. Отдельно рассматриваются африканские города с точки зрения их «собственной логики».

Коллектив авторов , Мартина Лёв , Хельмут Беркинг

Скульптура и архитектура
Социальная справедливость и город
Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России. Работы Харви, тесно связанные с идеями левых интеллектуалов (прежде всего французских) середины 1960-х, сильнейшим образом повлияли на англосаксонскую традицию исследования города в XX веке.

Дэвид Харви

Обществознание, социология
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна. Марк Оже – директор по научной работе (directeur d'études) в Высшей школе социальных наук, которой он руководил с 1985 по 1995 год.

Марк Оже

Культурология / Философия / Образование и наука
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Две Москвы. Метафизика столицы
Две Москвы. Метафизика столицы

Рустам Рахматуллин – писатель-эссеист, краевед, многие годы изучающий историю Москвы, – по-новому осмысляет москвоведческие знания. Автор прибегает к неожиданным сопоставлениям и умозаключениям, ведет читателя одновременно по видимой и невидимой столице.Сравнивая ее с Римом, Иерусалимом, Константинополем, а также с Петербургом и другими русскими городами, он видит Москву как чудо проявления Высшего замысла, воплощаемого на протяжении многих веков в событиях истории, в художественных памятниках, в городской топографии, в символическом пространстве городских монастырей и бывших загородных усадеб. Во временах Московского Великого княжества и Русского царства, в петербургскую эпоху и в XX столетии. В деяниях Ивана Калиты и святого митрополита Петра, Ивана III и Ивана Грозного, первопечатника Ивана Федорова и князя Пожарского, Петра I и Екатерины II, зодчих Баженова и Казакова и многих других героев книги.

Рустам Эврикович Рахматуллин

Скульптура и архитектура