Читаем Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку полностью

Власть, реформируя всю советскую жилищную кооперацию, действует параллельно по двум направлениям: а) ущемляет старые жилищные товарищества в их прежнем виде; б) поощряет их к реорганизации – к переходу на новый устав и к изгнанию из своих рядов «социально чуждых». В случае успешной реорганизации жилищные кооперативы, состоящие теперь из «социально близких», получают льготы по страхованию[288]; условиям аренды[289]; банковским и товарным кредитам[290]. Кроме того, рабочие жилищные кооперативы освобождаются от промыслового и подоходно-поимущественного налога[291]; земля под строительство рабочим жилищным кооперативам отводится на льготных условиях; строительные участки освобождаются от уплаты основной и дополнительной земельной ренты[292]. Также на льготных началах и на условиях долгосрочных ссуд отпускается лес, необходимый для строительства и оборудования жилищ[293]; по льготным ценам и на началах долгосрочного кредита местными Советами передаются рабочим жилищным кооперативам неиспользуемые строения (в частности, необитаемые дома)[294]; сделки, заключаемые рабочими жилищными кооперативами, освобождаются от нотариального и гербового сборов; устанавливается льготный тариф на перевозку материалов для постройки и оборудования[295] и пр. Особенно важно, что РЖСКТ предоставляется преимущественное право застройки в городах, а также аренды земельных участков вне городской черты[296].

Власть оказывает максимальный протекционизм новым жилищным кооперативам и их членам. Так, уже через две недели после создания новой жилищной кооперации власть отмечает ее льготой, которой до этого момента не была удостоена ни одна из существовавших категорий домовладений. Постановлением СНК от 2 сентября 1924 г. «О мероприятиях по проведению в жизнь постановления ЦИК и СНК СССР от 19 августа 1924 г. о жилищной кооперации» новые жилищно-кооперативные товарищества (ЖАКТ, РЖСКТ, ОЖСКТ) освобождаются от обязанности отчислять в коммунальный фонд 10 % жилой площади[297] (а старые продолжают облагаться[298]). Такой привилегией не были одарены даже «частные» дома: их владельцы по-прежнему обязаны передавать под муниципальное заселение 10 % своей жилплощади.

И наконец, власть решается на почти невероятный шаг в условиях острейшего жилищного кризиса: она позволяет губернским и областным исполкомам увеличивать для рабочих жилищных кооперативов нормы пользования жилой площадью[299].

Власть благоволит к новой жилищно-строительной кооперации, потому что та выполняет две очень важные задачи.

Во-первых, стимулирует ненормированный добровольный безвозмездный труд по формированию жилого фонда. Как следствие, установка на активное привлечение материальных средств и труда самого населения к жилищному строительству превращается в этот период в официальную стратегию, программную установку. И хотя пропаганда постоянно трубит о «бесплатном жилище, которое в Советской России свободно предоставляется всем трудящимся», однако в реальности финансовое бремя обретения трудящимися крыши над головой все в большей степени перекладывает на их собственные плечи. Так, в резолюции XIII Съезда РКП (б) «О кооперации» от 31 мая 1924 г. прямо указывается: «Важнейшим вопросом материального быта рабочих все больше становится жилищный вопрос, который не может быть разрешен только одними государственными мерами и помощью, а и самодеятельностью самого населения и с его материальным участием. Наилучшей формой такой самодеятельности в изживании жилищной нужды трудящихся является жилищная кооперация…». Постоянной рубрикой в журналах этого периода становится «Применение личного труда в жилищно-строительных кооперативах», в которой разъясняется, как своими руками красить, белить, шпатлевать, штукатурить, ремонтировать крыши, окна, двери, балки, канализацию, водопровод, полы, потолки, как утеплять и отогревать замерзшие водопроводные трубы, как бороться с домовым грибком и пр.

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Urbanica

Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике
Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них. Вопрос о теоретических инструментах, позволяющих описывать подобные закономерности, становится в книге предметом критической дискуссии. В частности, авторы обсуждают и используют такие понятия, как «городской габитус», «воображаемое города», городские «ландшафты знания» и др. Особое внимание в этой связи уделяется сравнительной перспективе и различным типам отношений между городами. В качестве примеров в книге сопоставляется ряд европейских городов – таких как Берлин и Йена, Франкфурт и Гамбург, Шеффилд и Манчестер. Отдельно рассматриваются африканские города с точки зрения их «собственной логики».

Коллектив авторов , Мартина Лёв , Хельмут Беркинг

Скульптура и архитектура
Социальная справедливость и город
Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России. Работы Харви, тесно связанные с идеями левых интеллектуалов (прежде всего французских) середины 1960-х, сильнейшим образом повлияли на англосаксонскую традицию исследования города в XX веке.

Дэвид Харви

Обществознание, социология
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна. Марк Оже – директор по научной работе (directeur d'études) в Высшей школе социальных наук, которой он руководил с 1985 по 1995 год.

Марк Оже

Культурология / Философия / Образование и наука
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Две Москвы. Метафизика столицы
Две Москвы. Метафизика столицы

Рустам Рахматуллин – писатель-эссеист, краевед, многие годы изучающий историю Москвы, – по-новому осмысляет москвоведческие знания. Автор прибегает к неожиданным сопоставлениям и умозаключениям, ведет читателя одновременно по видимой и невидимой столице.Сравнивая ее с Римом, Иерусалимом, Константинополем, а также с Петербургом и другими русскими городами, он видит Москву как чудо проявления Высшего замысла, воплощаемого на протяжении многих веков в событиях истории, в художественных памятниках, в городской топографии, в символическом пространстве городских монастырей и бывших загородных усадеб. Во временах Московского Великого княжества и Русского царства, в петербургскую эпоху и в XX столетии. В деяниях Ивана Калиты и святого митрополита Петра, Ивана III и Ивана Грозного, первопечатника Ивана Федорова и князя Пожарского, Петра I и Екатерины II, зодчих Баженова и Казакова и многих других героев книги.

Рустам Эврикович Рахматуллин

Скульптура и архитектура