Градус любви

– А еще? – спросил я.

Она еще сильнее заулыбалась.

– У нас была бы собака – и большая. Такая, которая постоянно пускала бы слюни и, играя с нашими малышами, сбивала их с ног. И у нас был бы загородный дом, но не в классическом южном стиле. Он был бы эклектичным, полным произведений искусства со всего мира, ярких цветов и эпатажного дизайна.

Чем больше она говорила, тем сильнее загоралась этой фантазией.

– Думаю, на заднем дворе я бы хотела сделать большое развлекательное пространство, место для проведения вечеринок и барбекю. А еще хотела бы небольшой огородик, где сама бы выращивала помидоры и кабачки. – Руби Грейс замолчала, и ее улыбка чуть померкла. – У меня была бы благотворительная организация, оказывающая помощь в интересующих меня сферах… может, охрана природы или образование в сельской местности, поддержание качества жизни пожилых или помощь ветеранам в борьбе с психическими заболеваниями. Я бы нашла способ помочь обществу. Спасти кого-нибудь…

Я ухмыльнулся.

– Уверен, это была бы самая продуктивная благотворительная организация в мире. И, наверное, самая известная.

Она перевернулась на бок.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что она была бы твоей.

Руби Грейс долго на меня смотрела, будто дожидаясь продолжения, но я не чувствовал в том необходимости. Мне нечего было дополнить. Это она, Руби Грейс, и мы знали: что бы она ни задумала, не только добьется этого, но и установит рекорды.

– Ноа? – прошептала она.

– М?

– Могу я кое-что сказать? Но ты не станешь задавать вопросов, ладно?

Я задумался, но любопытство победило все сомнения.

– Ладно.

Руби Грейс села на колени и заправила волосы за уши. Ее коленки задели мои бедра, поскольку я лежал напротив нее на боку, и между нами были лишь полупустой контейнер с клубникой и две бутылки воды.

Она прикусила щеку, словно сомневалась, что и как сказать, и смотрела на свою руку – ту, что лежала на одеяле всего в паре сантиметров от моей.

– Не знаю, может это глупо… или бессмысленно, но… – Она выдохнула и посмотрела на меня. – Спасибо за то, что поговорил со мной, за то, что был моим другом, хотя вовсе не обязан помогать. – Она насупилась, и ее щеки порозовели. – Я никогда не чувствовала себя такой настоящей, как с тобой.

У меня перехватило дыхание, и я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ее признание сломило меня окончательно, вселяя надежду и наполняя желанием. Только такой она должна была чувствовать себя с Энтони, поскольку именно он подарил ей кольцо, которое сейчас сверкало на пальце.

Но эти эмоции она испытывала со мной.

Руби Грейс смотрела мне в глаза, подавшись вперед и наклонившись. Она была такой миниатюрной, что даже когда стояла на коленях, а я подпирал голову рукой, мы оказались почти лицом к лицу. Чем ближе она наклонялась, тем отчетливее я видел на ее губах пятна клубничного сока, вдыхал сладкий аромат ее дыхания, когда она приоткрыла губы, видел, как блестят карие глаза на солнце.

В тот момент я понял, что мне нужно придвинуться к ней всего на пару сантиметров, и мы поцелуемся. Понял, что, если протяну руку, запущу пальцы в рыжие волосы и прижму к себе, она поддастся.

Но я этого не сделал.

Я не мог.

Я обещал ей, что мы будет просто дружить. И буду уважать эти границы до тех пор, пока она не перестанет принадлежать другому мужчине.

Пока и правда не станет моей.

– Нужно ехать, – прошептал я, когда ее губы оказались всего в паре сантиметров от моих, и она с трепетом закрыла глаза.

Руби Грейс снова открыла глаза, несколько раз поморгав, а потом отстранилась, прочистив горло, и нервно кивнула.

– Да. Да, наверное, пора.

Но пока не успела встать, я накрыл ее руку ладонью.

Я погладил большим пальцем ее запястье, гладкую ладошку, светлую кожу на пальцах. Я рассчитывал, что прикосновением передам ей то, что не мог высказать вслух.

Я чувствую то же самое.

Я тоже тебя хочу.

Я рядом, когда ты будешь готова.

Я встал, держа ее за руку и помогая подняться, а потом отпустил и снова отошел на безопасное расстояние. Я стал собираться, больше не глянув в ее сторону.

Домой мы ехали молча, и тишину нарушали только тихая мелодия из моего плейлиста и шумящий за окном ветер. Руби Грейс всю дорогу смотрела в окно, и взгляд у нее был отстраненным, а мыслями она витала где-то далеко-далеко.

Я не стал ей мешать.

Когда я въехал на парковку универмага, встав рядом с ее кабриолетом, Руби Грейс наконец пришла в себя.

– Мы сегодня ничего не успели, – сказала она, отстегнув ремень безопасности.

Я ухмыльнулся.

– Но тебе полегчало?

И она снова вздохнула, а лицо озарила искренняя улыбка.

– Да, действительно полегчало, – кивнула она.

– Значит, день прошел не зря.

Солнце уже село, универмаг давно закрылся, и, казалось, что парковку освещают лишь луна и фары моей машины.

Руби Грейс потянулась к дверной ручке, но замерла и посмотрела на меня через плечо.

– Спасибо за сегодняшний день, Ноа.

– Всегда пожалуйста, Длинноногая.