Граф Кавур. Человек, который создал Италию

Портфель министра внутренних дел был нужен в преддверии выборов в парламент, назначенных на март. Его взгляд на внутриполитическое развитие страны не изменился — консервативный либерализм, поэтому задачей ближайших месяцев стало не дать крайним флангам политического спектра влиять на события и играть значимую роль в государстве.

В этом же русле шло и понимание строительства Сардинского королевства как нового единого государства для всех итальянцев. С учетом этого в составе правительства появились: ломбардинец Ячини, выходец из Модены генерал Фанти и папский подданный Мамиани. Массимо Д'Адзельо отправился губернатором в Милан, секретарь Константино Нигра — послом в Париж, а Вильямарина — в Неаполь. Политические пристрастия и региональные различия, по мнению Кавура, имели значение только дома, а за границей все должны были стать итальянцами.

С первых же дней премьерства Кавура занимали неотложные международные дела. Его не могла не порадовать отставка Валевского и назначение министром иностранных дел Франции Эдуарда Тувенеля, известного как сторонника добрых отношений с Италией. В этой связи Кавур уже 25 января 1860 года пишет личное послание принцу Наполеону, в котором, в частности, говорит, что «политическая кампания, последовавшая за миром в Виллафранке, была столь же славной для Императора и более выгодной для Италии, чем военная кампания, предшествовавшая ей. Поведение Императора по отношению к Риму, ответ архиепископу Бордо, его бессмертная брошюра, письмо Папе Римскому… заслуживают благодарности итальянцев больше, чем победы при Мадженте и Сольферино. Как часто при чтении в одиночестве этих исторических документов я восклицал: „Да будет благословенен мир Виллафранки!“ Без этого римский вопрос — самый важный не только для Италии, но и для Франции и Европы — не может получить полного решения… Нанося смертельный удар не по религии, а по ультрамонтанским принципам… Император оказывает современному обществу величайшую услугу, гораздо бо́льшую, чем возможно было сделать. Тем самым он заслужил право быть в числе величайших благотворителей человечества»[467]. Письмо явно предназначалось для глаз не только принца, но и хозяина Тюильри.

Кавур выбрал наступательную стратегию. Через несколько дней он рассылает всем дипломатическим представителям Пьемонта за границей циркуляр, где в общем виде повторил позицию Наполеона III, изложенную в письме принцу Наполеону, и дает указание твердо отстаивать принципы решения «итальянского вопроса» прежде всего самими итальянцами, без внешнего вмешательства.

В феврале — марте 1860 года Кавур пытался вести сложную дипломатическую игру, при помощи которой присоединить всю Центральную Италию к Пьемонту и не отдать Франции Ниццу и Савойю. Он даже прорабатывал вопрос о передаче на управление Савойскому дому папских провинций Умбрия и Марке при почетном главенстве Папы Римского. Эти проекты Кавура нашли гневную отповедь понтифика. Напор французов по территориальному вопросу он желал перевести в плоскость принципа национальностей, что давало призрачные шансы на удержание хотя бы Ниццы.

Кавур надеялся, что Англия его поддержит в части аннексии Пьемонтом герцогств и сохранения Ниццы и Савойи. В ход пошли аргументы, свидетельствовавшие, что Париж, таким образом, пытается реализовать свои давние намерения по «округ лению естественных границ», что означает французские поползновения не только на пьемонтские земли, но и Бельгию, Люксембург и Антверпен.

Неприятным сюрпризом для полной реализации данного плана Кавура оказалось сближение Парижа и Лондона по целому ряду международных вопросов (на Дальнем и Ближнем Востоке, Африке) и заключение в январе 1860 года знаменитого торгового договора Кобдена-Шевалье.

В феврале 1860 года Турин, в качестве поощрительного приза в этом изматывающем дипломатическом состязании, получил ясный сигнал, что Великобритания и Франция не собираются препятствовать Сардинскому королевству в аннексии Центральной Италии. В этой связи возник вопрос о проведении плебисцитов в Тоскане и Эмилии-Романье (включая Парму и Модену). Инициатором их проведения выступил Наполеон III, который успешно опробовал данный механизм в своей внутренней политике. Император, державший в уме аннексию Савойи и Ниццы и опрос по этому поводу местных жителей, полагал, что и в итальянских герцогствах необходимо провести плебисцит.