Граф Монте Кристо 1 часть

"Yes, yes," continued he, "'Twill be the same as it was in England. After Charles I., Cromwell; after Cromwell, Charles II., and then James II., and then some son-in-law or relation, some Prince of Orange, a stadtholder who becomes a king. Then new concessions to the people, then a constitution, then liberty.	- Да, да, - продолжал тот, - как в Англии: после Карла Первого - Кромвель; после Кромвеля - Карл Второй и, быть может, после Якова Второго -какой-нибудь шурин или другой родич, какой-нибудь принц Оранский; бывший штатгальтер станет королем, и тогда опять -уступки народу, конституция, свобода!
Ah, my friend!" said the abbe, turning towards Dantes, and surveying him with the kindling gaze of a prophet, "you are young, you will see all this come to pass."	Вы это еще увидите, молодой человек, - сказал он, поворачиваясь к Дантесу и глядя на него вдохновенным взором горящих глаз, какие, должно быть, бывали у пророков. - Вы еще молоды, вы это увидите!
"Probably, if ever I get out of prison!"	- Да, если выйду отсюда.
"True," replied Faria, "we are prisoners; but I forget this sometimes, and there are even moments when my mental vision transports me beyond these walls, and I fancy myself at liberty."	- Правда, - отвечал аббат Фариа. - Мы в заточении, бывают минуты, когда я об этом забываю и думаю, что свободен, потому что глаза мои проникают сквозь стены тюрьмы.
"But wherefore are you here?"	- Но за что же вас заточили?
"Because in 1807 I dreamed of the very plan Napoleon tried to realize in 1811; because, like Machiavelli, I desired to alter the political face of Italy, and instead of allowing it to be split up into a quantity of petty principalities, each held by some weak or tyrannical ruler, I sought to form one large, compact, and powerful empire; and, lastly, because I fancied I had found my Caesar Borgia in a crowned simpleton, who feigned to enter into my views only to betray me.	- Меня? За то, что я в тысяча восемьсот седьмом году мечтал о том, что Наполеон хотел осуществить в тысяча восемьсот одиннадцатом; за то, что я, как Макиавелли, вместо мелких княжеств, гнездящихся в Италии и управляемых слабыми деспотами, хотел видеть единую, великую державу, целостную и мощную; за то, что мне показалось, будто я нашел своего Цезаря Борджиа в коронованном глупце, который притворялся, что согласен со мной, чтобы легче предать меня.
It was the plan of Alexander VI. and Clement VII., but it will never succeed now, for they attempted it fruitlessly, and Napoleon was unable to complete his work. Italy seems fated to misfortune."	Это был замысел Александра Шестого и Климента Седьмого; он обречен на неудачу, они тщетно брались за его осуществление, и даже Наполеон не сумел завершить его; поистине над Италией тяготеет проклятие!
And the old man bowed his head.	Старик опустил голову на грудь.
Dantes could not understand a man risking his life for such matters. Napoleon certainly he knew something of, inasmuch as he had seen and spoken with him; but of Clement VII. and Alexander VI. he knew nothing.	Дантесу было непонятно, как может человек рисковать жизнью из таких побуждений; правда, если он знал Наполеона, потому что видел его и говорил с ним, то о Клименте Седьмом и Александре Шестом он не имел ни малейшего представления.
"Are you not," he asked, "the priest who here in the Chateau d'If is generally thought to be-ill?"	- Не вы ли, - спросил Дантес, начиная разделять всеобщее мнение в замке Иф, - не вы ли тот священник, которого считают... больным?
"Mad, you mean, don't you?"	- Сумасшедшим, хотите вы сказать?
"I did not like to say so," answered Dantes, smiling.	- Я не осмелился, - сказал Дантес с улыбкой.