Граф Монте Кристо 1 часть

"This is a magnificent emerald, and the largest I have ever seen," said Chateau-Renaud, "although my mother has some remarkable family jewels."	- Великолепный изумруд! - сказал Шато-Рено. -Такого крупного я никогда не видал, хотя у моей матери есть недурные фамильные драгоценности.
"I had three similar ones," returned Monte Cristo. "I gave one to the Sultan, who mounted it in his sabre; another to our holy father the Pope, who had it set in his tiara, opposite to one nearly as large, though not so fine, given by the Emperor Napoleon to his predecessor, Pius VII.	- У меня их было три таких, - пояснил Монте-Кристо, - один я подарил падишаху, который украсил им свою саблю; второй - его святейшеству папе, который велел вставить его в свою тиару, против почти равноценного ему, но все же не такого красивого изумруда, подаренного его предшественнику Пию Седьмому императором Наполеоном; третий я оставил себе и велел выдолбить.
I kept the third for myself, and I had it hollowed out, which reduced its value, but rendered it more commodious for the purpose I intended."	Это наполовину обесценило его, но так было удобнее для того употребления, которое я хотел из него сделать.
Every one looked at Monte Cristo with astonishment; he spoke with so much simplicity that it was evident he spoke the truth, or that he was mad. However, the sight of the emerald made them naturally incline to the former belief.	Все с изумлением смотрели на Монте-Кристо; он говорил так просто, что ясно было: его слова либо чистая правда, либо бред безумца; однако изумруд, который он все еще держал в руках, заставлял придерживаться первого из этих предположений.
"And what did these two sovereigns give you in exchange for these magnificent presents?" asked Debray.	- Что же дали вам эти два властителя взамен вашего великолепного подарка? - спросил Дебрэ.
"The Sultan, the liberty of a woman," replied the Count; "the Pope, the life of a man; so that once in my life I have been as powerful as if heaven had brought me into the world on the steps of a throne."	- Падишах подарил свободу женщине, - отвечал граф, - святейший папа - жизнь мужчине. Таким образом, раз в жизни мне довелось быть столь же могущественным, как если бы я был рожден для трона.
"And it was Peppino you saved, was it not?" cried Morcerf; "it was for him that you obtained pardon?"	- И тот, кого вы спасли, был Пеппино, не правда ли? - воскликнул Морсер. - Это к нему вы применили ваше право помилования?
"Perhaps," returned the count, smiling.	- Все может быть, - ответил, улыбаясь, Монте-Кристо.
"My dear count, you have no idea what pleasure it gives me to hear you speak thus," said Morcerf. "I had announced you beforehand to my friends as an enchanter of the	- Граф, вы не можете себе представить, как мне приятно слушать вас, - сказал Альбер. - Я уже рекомендовал вас моим друзьям как человека необыкновенного, чародея из
'Arabian Nights,' a wizard of the Middle Ages; but the Parisians are so subtle in paradoxes that they mistake for caprices of the imagination the most incontestable truths, when these truths do not form a part of their daily existence.	"Тысячи и одной ночи", средневекового колдуна; но парижане так склонны к парадоксам, что принимают за плод воображения самые бесспорные истины, когда эти истины не укладываются в рамки их повседневного существования.