Граф Монте Кристо 2 часть

Haidee took the porcelain cup in her little slender fingers and conveyed it to her mouth with all the innocent artlessness of a child when eating or drinking something which it likes.	Г айде протянула руку, взяла кончиками своих тонких розовых пальцев чашку из японского фарфора и поднесла ее к губам с простодушным удовольствием ребенка, который пьет или ест что-нибудь, что очень любит.
At this moment two women entered, bringing salvers filled with ices and sherbet, which they placed on two small tables appropriated to that purpose.	В это время две служанки внесли подносы с мороженым и шербетом и поставили их на два предназначенных для этого маленьких столика.
"My dear host, and you, signora," said Albert, in Italian, "excuse my apparent stupidity.	- Мой дорогой хозяин, и вы, синьора, - сказал по-итальянски Альбер, - простите мне мое изумление.
I am quite bewildered, and it is natural that it should be so. Here I am in the heart of Paris; but a moment ago I heard the rumbling of the omnibuses and the tinkling of the bells of the lemonade-sellers, and now I feel as if I were suddenly transported to the East; not such as I have seen it, but such as my dreams have painted it.	Я совершенно ошеломлен, и есть отчего: передо мной открывается Восток, подлинный Восток, какого я, к сожалению, никогда не видел, но о котором я грезил. И это в самом сердце Парижа! Только что я слышал, как проезжали омнибусы и звенели колокольчики торговцев лимонадом... Ах, синьора, почему я не умею говорить по-гречески!
Oh, signora, if I could but speak Greek, your conversation, added to the fairy-scene which surrounds me, would furnish an evening of such delight as it would be impossible for me ever to forget."	Ваша беседа вместе с этой волшебной обстановкой - это был бы такой вечер, что я сохранил бы его в памяти на всю жизнь.
"I speak sufficient Italian to enable me to converse with you, sir," said Haidee quietly; "and if you like what is Eastern, I will do my best to secure the gratification of your tastes while you are here."	- Я достаточно хорошо говорю по-итальянски и могу с вами разговаривать, - спокойно сказала Гайде. - И я постараюсь, чтобы вы чувствовали себя на Востоке, раз он вам нравится.
"On what subject shall I converse with her?" said Albert, in a low tone to Monte Cristo.	- О чем мне можно говорить? - шепотом спросил Альбер графа.
"Just what you please; you may speak of her country and of her youthful reminiscences, or if you like it better you can talk of Rome, Naples, or Florence."	- Да о чем угодно: о ее родине, о ее юности, о ее воспоминаниях; или, если вы предпочитаете, о Риме, о Неаполе или о Флоренции.
"Oh," said Albert, "it is of no use to be in the company of a Greek if one converses just in the same style as with a Parisian; let me speak to her of the East."	- Ну, не стоило бы искать общества гречанки, чтобы говорить с ней о том, о чем можно говорить с парижанкой, - сказал Альбер. - Разрешите мне поговорить с ней о Востоке.
"Do so then, for of all themes which you could choose that will be the most agreeable to her taste."	- Пожалуйста, дорогой Альбер, это будет ей всего приятнее.
Albert turned towards Haidee.	Альбер обратился к Гайде:
"At what age did you leave Greece, signora?" asked he.	- В каком возрасте вы покинули Грецию, синьора?
"I left it when I was but five years old," replied Haidee.	- Мне было тогда пять лет, - ответила Гайде.
"And have you any recollection of your country?"	- И вы помните свою родину?
"When I shut my eyes and think, I seem to see it all again.	- Когда я закрываю глаза, передо мной встает все, что я когда-то видела.
The mind can see as well as the body.	У человека два зрения: взор тела и взор души.