Графиня на неделю

— Арабелла, не надо думать, что меня осудили ни за что. Я стал сообщником фальшивомонетчика, а подобные преступления приравниваются к государственной измене. Людей отправляют на виселицу только за то, что у них находят всего одну фальшивую монету или банкнот. В то же время у меня в ливерпульском доме хранились мешки, набитые фальшивыми банкнотами. Я переехал в Фолбридж, к сестре Деборе, но негодяй, которого я называл другом, выследил меня. И лишь по счастливому стечению обстоятельств мои действия не погубили сестру.

Он замолчал, и она заметила, как потемнело его лицо, на глаза словно набежала тень.

— Но вы ее не погубили, — тихо возразила она. — Я читала, что теперь она виконтесса Гилмортон.

— Да, и, хвала небесам, она очень счастлива. Но я причинил ей столько горя, что не знаю, сумеет ли она когда-нибудь меня простить. Она говорит, что я был настолько одурманен лауданумом и вином, что ничего не мог с собой поделать… но меня это не оправдывает!

Арабелла грела руки о чашку, но даже теплое вино не унимало дрожь.

— Не могу представить, что вы пережили, когда вас выслали из Англии, от всего, что вы любили. И дорога… Много месяцев в море.

— Мне было так плохо, что я почти ничего не запомнил. Джозеф всю дорогу ухаживал за мной. А потом, когда мы прибыли в Сиднейскую бухту, я довольно быстро приспособился к новым условиям.

Арабелла села удобнее. Его рассказ отвлекал ее от собственных бед.

— Помню, кое-что вы мне рассказывали, когда мы были в Бомонте. Какие там сильные ливни, а камни дымятся на солнце.

— Да, там теплее, чем в Англии, но совсем не сухо. Кроме того, почти все время дуют ветры с моря, они приносят прохладу. Мне повезло, потому что я умел читать, писать и вести счета. Меня не отправили на тяжелые работы, как большинство моих несчастных спутников. Они страдали куда больше, чем я, от жары. — Нагнувшись, он взял у нее чашку и долил ей вина. Тут она кое-что вспомнила.

— Чарльз Теддингтон кое-что сказал сегодня… Что вы боитесь вина. Это правда?

— Я имел обыкновение чрезмерно пить и знаю, сколько бед способно причинить вино. Теперь я ничего не пью — лишь иногда позволяю себе маленькую кружку пива. — Проследив за ее взглядом, он добавил: — И время от времени подогретого вина со специями. Обещаю, от него я не опьянею.

Неожиданно для себя она улыбнулась в ответ. Тепло от напитка и от камина прогнало дрожь и страх. Она чувствовала себя защищенной, ей стало уютно. Она понимала, что это ненадолго, поэтому надо наслаждаться моментом. И все же мысли упорно возвращались к тому, что она сегодня узнала. Она молча смотрела в огонь, забывшись в собственных мрачных мыслях. Наконец Рэн тихо сказал:

— Арабелла, у вас озабоченный вид. В чем дело? Вы не поделитесь со мной?

— Я должна извиниться перед вами. Вы были правы. Джордж действительно принимал лауданум, только я не готова была это признать. Но сегодня… тот человек… — она не могла заставить себя произнести его имя, — рассказал мне примерно то же, что вы говорили в Бомонте. А еще… он сказал, что Джордж меня не любил.

— Белла, если ваш муж оказался пленником лауданума, ему не помогла бы и самая глубокая привязанность. Не сомневаюсь, он очень вас любил.

— Нет, не любил. Он не мог меня любить. — К горлу подступил ком; ей стало трудно говорить. — Он… тот человек… сказал, что Джордж… женился на мне только из-за денег.

— Теддингтон все выдумал. Он старался обратить положение в свою пользу.

Арабелла покачала головой.

— По-моему, он сказал правду, — с грустью произнесла она. — Видите ли, я вспоминаю много случаев… того, что Джордж говорил и делал… И того, что он не делал. И после слов… того человека… все сложилось в целую картину. Вряд ли он когда-нибудь по-настоящему любил меня… Так, как мужу следует любить жену.

Голос у нее дрогнул, и, хотя она быстро заморгала, по лицу ее скатилась слеза.

— Ах, Белла, не плачьте! — Рэн опустился перед ней на колени. Он взял чашку из ее дрожащих пальцев и накрыл ее руки своими.

Она всхлипнула, подавляя рыдания.

— Ни о ком, кроме Джорджа, я не мечтала! Я всегда хотела выйти только за него. Но после сегодняшних слов Теддингтона я поняла, что это правда. Мы с Джорджем говорили о свадьбе, но он все время ее откладывал, несмотря на ласковые слова. Всегда находилась причина, почему мы не можем пожениться. А последние несколько лет он проводил в Ривсби все меньше и меньше времени. Т-теддингтон сказал, что… Джордж ни за что не женился бы на мне, если бы ему не были нужны мои деньги, и я думаю, что он прав.

— Если так, — пылко произнес Рэндольф, — значит, Роффи — слепой дурак! Он вас не заслуживал!

— Прошу, не говорите так. — Арабелла высвободила руки и встала. — Он заслуживал кого-то гораздо лучше. Теперь я понимаю. Я была неуклюжей, неопытной. До прошлого года я не покидала Линкольншир, а он много ездил, совершил кругосветное путешествие, жил в других странах. Теперь я понимаю, что не была ему нужна, что он не желал меня. Д-должно быть, я казалась ему наивной и глупой по сравнению с красавицами, с которыми он знакомился в Лондоне.

Рэн положил руки ей на плечи.